Воспоминания очевидцев о лете 1941 года.
75 лет назад вермахт вторгся на территорию Советского Союза. Гомель находился в зоне досягаемости немецкой авиации и сразу же стал прифронтовым городом. Каким увидели начало войны рядовые гомельчане?
Обожжённое детство
В июне 1941 года Гомельщина жила обычной мирной жизнью. В гомельских школах, которые в духе времени носили имена Сталина или Коминтерна, прошли выпускные, вчерашние школьники и школьницы побродили напоследок по аллеям старинного парка. В кинотеатрах имени Будённого и Воровского крутили фильмы. На улице Советской, в районе нынешнего магазина «Зубрёнок», работала уникальная «прозрачная» булочная — пирожки и пончики выпекались прямо за стеклом, на виду у всех, и дети долго простаивали, прилипнув к стеклянной витрине, за которой колдовали кондитеры.
Гомельчанин Владимир Михайлов поделился воспоминаниями о первых днях войны.
Семья Михайловых жила неподалеку от столь любимой детьми булочной — в доме, что стоял на месте нынешнего музыкального училища имени Соколовского. Володе Михайлову было тогда 12 лет. Но ночь 22 июня запомнилась ему на всю жизнь — утреннюю тишину внезапно взорвал вой сирен. Жильцы дома высыпали во двор. В ещё тёмном небе метались и перекрещивались лучи прожекторов. Время от времени они выхватывали черные силуэты незнакомых самолетов. Это были машины люфтваффе. Но в первую ночь, по воспоминаниям Владимира Михайлова, немцы центр города ещё не бомбили, но первые бомбы уже были сброшены на электростанцию и другие важные объекты.
В 12 часов 15 минут по радио начали передавать обращение наркома иностранных дел Вячеслава Молотова. Характерно, что генсек партии Иосиф Сталин отказался выступить первым, хотя на этом и настаивало Политбюро. В первоначальный достаточно короткий текст выступления было добавлено сравнение Гитлера с Наполеоном, а также впервые начавшийся вооруженный конфликт был назван «Отечественной войной».
В последующие дни бомбы смертельным градом посыпались с неба на Гомель. В один из первых дней войны мощный авиационный налет обрушился на станцию «Гомель-Сортировочная». Было уничтожено много составов с различным имуществом и продуктами. Жители бегали к разбитым вагонам, приносили детям куски обожженного пожаром, коричневого сахара.
Отец Анатолий Михайлов, работал преподавателем автослесарного дела в воинской части, что размещалась в Лещинце. Его сразу же перевели на казарменное положение. 17 августа во двор их дома приехали военные на грузовике. Коротко сказали, что сейчас из Гомеля уйдёт последний эшелон на восток. Время на сборы не было. Красноармейцы помогли погрузиться — просто сняли и скрутили постели с кроватей, вещи буквально выгребались из шкафа и тут же упаковывали в узлы. Так всё это и закидали в грузовик. Только успели отдать ключи соседке — попросили поливать цветы. Долго ухаживать за комнатными растениями не пришлось — во время одного из очередных авианалётов их дом будет разрушен. Полуторка быстро умчала Володю Михайлова, его мать, брата и сестру на вокзал — с папой они так и не успели попрощаться. Больше увидеть отца им не пришлось.
Чужие танки
Родной брат отца Степан Михайлов встретил 22 июня на одной из застав Брестского погранотряда. Его, отличного спортсмена, незадолго до этого призвали на срочную службу именно в пограничные войска, всегда считавшиеся элитными. Поднятый по тревоге наряд на автомобиле выехал в сторону госграницы. В утреннем сумраке на перекрёстке дорог вырисовывались контуры танка. Над ним, свернутое, виднелось красное знамя. «Наш танк», — решили пограничники. Но на скрученном полотнище нельзя было рассмотреть нацистскую свастику. Танк повернул пушку и неожиданно выстрелил по грузовику… Немцы даже не подходили к разбитому прямым попаданием автомобилю, так и проехали — с пренебрежением, мимо убитых ими «большевиков». Но Степан Михайлов, которому осколками перебило обе ноги, был жив. Уцелел ещё один боец, которому оторвало ногу. Вскоре их подобрали и оказали первую помощь местные крестьяне. Когда Степан смог самостоятельно передвигаться, он поблагодарил своих спасителей и пошёл в Гомель. Пробирался ночами, днём отсиживался в укромных местах. Так и добрался до города. Его дом тоже был разбит, и на первое время он нашёл себе убежище… в канализационной трубе. В то время в районе современного цирка находился «Цыганский ров» — глубокий овраг, который шёл от улицы Советской в сторону Сожа. Здесь, в большой трубе ливневой канализации, Степан и поставил себе топчан и оборудовал временное жилище.
Бомбы и мыши
Семья моей матери [автора] встретила войну в Светиловичах. Мой дедушка, Сергей Косарев, незадолго до этого был направлен работать в этот тогдашний райцентр землемером. Утром 22 июня, несмотря на воскресный день, всех ответственных работников неожиданно вызвали в Светиловичский райком ВКП (б). Второй секретарь райкома Абушенко сообщил о том, что началась война. В 10 утра на площади собрали митинг и объявили об этом населению. По учреждениям и предприятиям раздали оружие. Для борьбы с диверсантами и шпионами, для охраны объектов был создан отряд народного ополчения. Вскоре немцы стали бомбить Светиловичи, стремясь разрушить мост через Беседь. Сергей Косарев отправил свою семью в Гомель…
Мать автора родилась всего за 10 дней до войны. По дороге между Светиловичами и Гомелем их машину настиг немецкий самолет. После первых же разрывов бомб люди в панике стали выпрыгивать из кузова. Человек в форме НКВД так спешил укрыться, что сапогом наступил на двухнедельного ребенка. «Что вы делаете!» — крикнула ему моя бабушка. «Молчи… Ещё не такие люди погибнут», — огрызнулся тот. И тут же упал сам, раненный осколком.
В Гомеле семья матери жила в деревянном доме на улице Песина, что стоял на месте нынешней «университетской» столовой. Однако здесь бомбили так часто — сказывалась близость железнодорожной станции «Сортировочная», что бабушка решила перебираться с детьми в дом прадеда на улице Крупской, в Прудке. Но и там было небезопасно. Спасаясь от бомбёжек, из Прудка бегали прятаться в Старое Село, откуда была родом прабабушка. Но немецкая авиация подвергала тотальным бомбардировкам все населенные пункты, охотилась даже за одиночными людьми на дорогах.
Налетели самолеты люфтваффе и на Старое Село. Мамы с детьми бросились укрываться в глубоком старом погребе. Народу набилось много. И вдруг раздался пронзительный писк, а затем — громкий женский визг. В том же погребе пряталась и целое мышиное «гнездо…» Перепуганные женщины едва не выскочили, спасаясь от мелких грызунов, навстречу летящим с неба бомбам…
Сразу же после освобождения Гомеля в 1943 году Владимир Михайлов вернётся домой из эвакуации в Мордовии, поступит в ФЗУ. Будет участвовать в восстановлении ЗИПа, где и проработает всю свою жизнь.
Степана Михайлова в 1943 году снова призовут в Красную Армию. Как отличный в прошлом спортсмен, он выполнял задания в тылу врага. Во время одной из операций был снова ранен. Племянник Владимир помнит, как после госпиталя его дядя приезжал в Гомель на побывку с перевязанной рукой.
После войны Степан Михайлов, несмотря на полученные ранения, снова вернулся к спортивным тренировкам. Занимался академической греблей — благо, сожские заводи всегда способствовали этому виду спорта. Его отобрали в сборную команды СССР в Хельсинки в 1952 году — на первую Олимпиаду, в которой участвовал Советский Союз.
Юрий Глушаков
22.06.2016