Зелёной жемчужине города нужна помощь

На высоком берегу одной из самых красивых и полноводных рек Беларуси — Сожа — 200 лет назад появился парк, ставший величественным памятником своим создателям, зелёной жемчужиной Гомеля.

История Гомельского дворцово-паркового ансамбля неразрывно связана с именем графа, генерал-фельдмаршала Петра Александровича Румянцева-Задунайского, который, получив в дар «деревню Гомель», приказал построить на месте деревянного замка белокаменный дворец. К сожалению, история до сих пор тщательно скрывает имя зодчего, хотя не исключено, что это был Иван Егорович Старов — один из талантливейших архитекторов России.

Место для дворца было выбрано не случайно, так как ушедшему в отставку знаменитому военачальнику хотелось иметь ещё и расположенный вокруг парк, подобный уже существовавшим в то время в Павловске, Царицыне и Гатчине. По некоторым данным, в Гомель из Берлинской академии пригласили специалистов паркового хозяйства, которые в течение восьми лет руководили работой крепостных, выписывали и высаживали различные породы деревьев, редкие виды кустарников, дорогие сорта цветов. Таким образом (косвенным подтверждением этому является сохранившийся «план местечка Гомель» 1799 года), можно считать, что уже в то время существовал дворцово-парковый ансамбль, хотя его создание и расширение продолжалось вплоть до начала XX века.

За эти годы при графе Николае Петровиче Румянцеве к дворцу были пристроены фланкирующие павильоны и два двухэтажные флигеля, возведена Петропавловская церковь (позднее ставшая собором святых Петра и Павла), что потребовало увеличения площади парка вверх по течению реки до 10 гектаров.

Второй этап создания Гомельского дворцово-паркового ансамбля связан с именем князя Ивана Фёдоровича Паскевича-Эриванского, который выкупил в 1834 году за 800000 рублей дворец и прилегающие к нему земли. Фасад дворца он приказал перестроить, а на месте одного из флигелей возвести четырёхярусную башню (архитектор Адам Идзиковский), ставшую впоследствии одним из символов Гомеля. В конце XIX столетия недалеко от собора в псевдорусском стиле была построена часовня над фамильной усыпальницей Паскевичей. Так было завершено создание архитектурного ансамбля.

Значительные изменения в то время произошли и с самим парком. Параллельно с продолжением работ в северной части И.Ф. Паскевич решает расширить его, но теперь уже вниз по течению реки — на юг. (До этого времени там был большой фруктовый сад). Работу он поручил известному польскому садовнику М. Барчинскому, по приказу которого в 1834—1850 годах сюда завозилась земля, из Коренёвской рощи привезли саженцы дуба, клёна, граба, вяза, ясеня, из Варшавы — 58 крупных и около 300 мелких деревьев. Особое внимание уделялось экзотическим растениям, некоторые доставлялись даже из Парижа.

Глубокий овраг, оставшийся от некогда впадавшей в Сож реки Гомеюк, в 1843 году был превращён в пруд (позднее его «облагородили», поселили белых и чёрных лебедей и назвали Лебединым озером). Через него внизу построили каменный «горбатый» мост, а вверху северную и южную части парка соединил висячий мостик. Под руководством Адама Идзиковского соорудили павильоны, беседки, гроты, фонтаны. Вдоль многочисленных аллей установили великолепные мраморные скульптуры древних философов, поэтов, художников и воинов. Утрамбовали и усыпали песком дорожки.

Соответственно, появились такие понятия, как верхний и нижний (включая часть набережной) парк. Если его главная (центральная) часть представляла собой пример французского регулярного парка, то новые вполне объективно можно было бы назвать гидро-ландшафтным и даже дендропарком (ботаническим садом).

Не случайно побывавший здесь в 1851 году известный русский ботаник и садовод Э. Рего писал: «В парке замечательные, превосходные хвойные деревья, особенно лиственница и сибирские кедры. Парк ещё довольно молод, и постоянно предпринимающиеся в нём улучшения не останутся, вероятно, без влияния на его красоту».

Справедливости ради нужно сказать, что не всё получалось так, как хотелось князьям, их архитекторам и садовникам. Вот почему замечательную картину Адама Идзиковского (она экспонируется в областном краеведческом музее) нужно воспринимать как желание автора видеть парк таким, каким он изображён на полотне. Многие экзотические растения от сильных морозов погибали. Поэтому часть из них пришлось отправить в Киев. Сохранившиеся были пересажены под крышу небольшого сахарного завода, который пришлось закрыть. В его вытяжной трубе установили винтовую лестницу — так получилась прекрасная смотровая башня.

Требует упоминания и фамилия последнего садовника имения Паскевичей — Ивана Купца. Это при нём парк достиг почти современных размеров, стал освещаться электричеством и был открыт «для публики с весны по четвергам и воскресеньям… с платою за вход по 12 копеек в пользу вольно-пожарного общества (оркестр которого играет во время гуляний). Приезжающие могут осматривать парк ежедневно с 9 до 12 часов в сопровождении одного из привратников», — писал в 1900 году «первый гомельский летописец» Лев Виноградов в книге «Гомель. Его прошлое и настоящее».

Наконец, такой элитарный журнал, как «Столица и усадьба», в 1914 году опубликовал восторженную статью Георгия Лукомского с фотографиями дворцово-паркового ансамбля и его роскошных залов, по которым можно судить о многочисленных сокровищах, здесь находившихся. Вслед за автором перечислим лишь некоторые из них: десятки мраморных фигур и бюстов — работы известных итальянских, французских и немецких мастеров (некоторые из них украшали Летний сад в Петербурге), картинная галерея, состоящая из батальных полотен замечательного венецианского живописца Капалетто, портреты русских царей и цариц кисти отечественных и западноевропейских художников. «Кому посчастливилось побывать во дворце, — писал Георгий Лукомский, — непременно упоминали о великолепном иконостасе, уникальном собрании ваз, старой мебели, золотых и серебряных изделиях прикладного искусства, фарфоре, фаянсе, хрустале, библиотеке, военных реликвиях…».

После установления в Гомеле Советской власти все сокровища сохранились в неприкосновенности.

Несчастье случилось в 1919 году во время вспыхнувшего контрреволюционного Стрекопытовского мятежа. Взрывы нескольких снарядов на крыше дворца вызвали пожар. Однако большая часть вещей и драгоценностей была спасена и… отправлена в Москву. По некоторым данным, сокровища дворца — около ста пудов золота и серебра (!) были сданы в Исторический музей.

А дворцово-парковый ансамбль, объявленный достоянием народа, превратился в парк культуры и отдыха имени А.В. Луначарского. Постепенно были уничтожены памятник И.Ф. Паскевичу, скульптуры, фонтаны, зато по проектам неизвестных архитекторов построены кинотеатр, летняя эстрада, установлены аттракционы, киоски «пиво-воды» и многочисленные лавочки всевозможных конструкций.

Большая беда пришла сюда с полчищами фашистских захватчиков. Дворцовый ансамбль, собор, часовня и усыпальница были полуразрушены, многие деревья и кустарники безжалостно вырублены, пострадал и зимний сад.

К сожалению, после освобождения Гомеля началась не реставрация дворцово-паркового ансамбля как памятника архитектуры и природы, а его ремонт. Да и откуда людям, имеющим до сих пор репутацию лишь «хороших хозяйственников», было знать, что существует искусство паркостроения?

И если к дворцовому ансамблю, часовне и усыпальнице термин «восстановление» ещё более-менее применим (хотя «реставрация» последних находится уже на той стадии, когда всё нужно начинать сначала), то собор превратили в планетарий и об элементарном ремонте забыли на многие годы. Однако служители культа, которые пообещали восстановить собор в былом великолепии в случае возвращения верующим, похоже, забыли о том, что его строил и был захоронен в соборе Николай Петрович Румянцев, по могиле которого сейчас топчутся прихожане. Зато здание окружила никогда не существовавшая здесь ограда, «иномарки» и прочие автомобили подъезжают к собору через территорию парка.

Тяжело сегодня смотреть на парк тем, кто его знает, помнит и любит. Так и не нашлось денег на строительство областного Дворца пионеров, поэтому до сих пор самое лучшее (дворец Румянцевых-Паскевичей) принадлежит детям, а областной краеведческий музей, обладая уникальными экспонатами, так и не может возвратить по праву принадлежащее ему здание. Под видом «реконструкции» уничтожен удивительный по красоте грот, ставший благоустроенным питейным заведением. Куча денег была истрачена на «реставрацию» каменного моста через Лебединое озеро (хотя таким он никогда не был), фонтаны в пруду. Преступлением перед природой стало строительство асфальто-бетонной набережной и железобетонного монстра на месте кинотеатра имени А. Исаченко.

«Восстановление» дендрологического состава парка в послевоенный период проходило по принципу: раз здесь не растёт дерево — его нужно посадить. Поэтому нарушилась стройная композиция, созданная в XIX веке. Особенно зарос партер, деревья которого загородили дворцовый ансамбль. Вольно чувствует себя самосев малоценных пород деревьев и кустарников. Многие растения в силу различных причин погибают. Главная — это асфальт, пришедший на смену песку, гравию, битому кирпичу, им уже покрыта треть территории парка. Поэтому не нужно быть специалистом, чтобы утверждать: зелёная жемчужина города может скоро превратиться в осколок бутылочного стекла.

Учёные, деятели культуры республики и города над Сожем уже давно бьют тревогу. («Гомельская праўда» ещё в 1957 году опубликовала материал под названием «Навесці парадак у Гомельскім парку культуры i адпачынку»). Вот почему объявленное городским отделом культуры и новым руководством парка 200-летие этого уникального для Беларуси памятника архитектуры и природы, на наш взгляд, призвано не столько отпраздновать юбилей, сколько ещё раз обратить внимание общественности города и республики на современное состояние Гомельского дворцово-паркового ансамбля.

Обследовавший его 10 лет назад профессор В. Антипов считает, что «кардинальным решением: является вынос аттракционов и других объектов, не связанных с историей парка, за его пределы. Это позволит сделать парк местом отдыха, что соответствует идее его создания».

Владимир Ларионов, краевед, член президиума областного отделения Белорусского фонда культуры, фото А. Третьякова

Гомельская правда, 13 сентября 1995