Долгое время Гомель оставался в рядах тех белорусских городов, древнее прошлое которых мало интересовало историков. На то, кажется, были свои основания: несмотря на значительный «возраст» (Гомель /Гомий/ упоминается в летописях под 1142 г.), письменных источников о нем очень мало. Материальные памятники летописного Гомия археологи считали малоинформативными, так как старое замчище в Центре современного гррада сильно подпорчено строительством XVIII-XIX вв., а территория должностей перепланирована во время парковых работ в XIX-XX вв.
Вместе с тем именно археологические исследования дают реальную перспективу для изучения узловых вопросов происхождения и ранней («предлитовской») истории Гомеля. Уже первые разведывательные раскопки И. Ющенко (1926 г.) и М. Ткачёва (1975 г.) позволили локализовать детинец летописного Гомия на углу террасы правого берега Сожа при начале оврага Гомякжа, а один из его должностей — через овраг, напротив Детинца. М. Ткачёв нашёл остатки укреплений замчища XI-XIII вв., определил в должности следы ремесленной деятельности 1. При всей ценности этих открытий данных первых раскопах все же было недостаточно для дальнейших исторических обобщений.
Широкий круг вопросов ранней истории Гомеля поднимают и частично решают материалы стационарных археологических исследований, которые начаты во второй половине 1980-х гг. под руководством автора этой статьи. Основные работы осуществляются силами Гомельского областного краеведческого музея и госуниверситета имени Ф. Скорины. Ежегодно в историческом центре Гомеля ведутся спасательные раскопки с целью предупредить разрушение историко-археологических ценностей во время земляных работ.
Большой и разнообразный археологический материал в совокупности с письменными и картографическими материалами позволяет осветить ряд вопросов исторической топографии Гомия, его возникновения и эволюции до XIII в., а также экономическую, хозяйственную роль города в развитии земель Юго-Восточной Беларуси.
Топография памятников Гомия довольно сложна. Культурный слой XII-XIII вв. охватывает не только центральную часть современного парка имени Луначарского и обе стороны яра Гомеюка. Древние откпадания различной мощности и сохранности Фикса-ются по всей площади парка (т. е. по «верхней» Сожской террасе, на высоте около 20 м над уровнем реки), а также в прилегающей к ней современной застройке на север, запад и юг (по ул. Баумана, Пролетарской, Ветреной, Комиссарова, Ильинского спуска, площади Ленина). В своё время М. Ткачёв отводил Гомию XII-XIII вв. всего несколько гектаров площади, что давало определённые основания считать это поселение малозначительным. Новые данные убедительно свидетельствуют: Гомий был одним из крупнейших городских образований не только на территории радимичского Посожья, но и юго-востока Беларуси вообще. Его размеры перед монголо-татарским нашествием середины XIII в. составляли не менее 45-50 га.
Гомий имел развитую социально-топографическую структуру, которая, разумеется, менялась на протяжении ряда веков. «Сердцем» города в XII-XIII вв. был хорошо укреплен детинец при начале оврага Гомеюка, максимальная площадь которого в первой половине XIII в. склада около 1,4 га. К северу и западу от цитадели располагался «окружающий град», или укрепленный престол, который охватывал не менее 10 га. Его границами были откосы к Сожу, овраги Киевский спуск и Гомеюк, Соединенные искусственным рвом. Таким образом, Гомий имел основные элементы топографии собственно городского образования. Южнее замчища тянулся большой Посад, границей которого скорее всего был Ильинский спуск. Здесь проживала основная часть городского населения. Второй престол находился между Киевским и Боярским спусками. Некоторые параллели дают основания предугадать открытие в Гомеле ещё одного Посада, который сейчас «похоронен» под песчаными наносами — «нижнего» (или подола), расположенного под «Верхним» городом непосредственно на берегу Сожа. Судя по аналогиям с другими восточнославянскими городами, можно считать, что в Гомии были также рынок-торг и пристани.
Пересмотра требуют проблема возникновения города, а также некоторые моменты его ранней истории. Ещё недавно считалось, что городские формы поселений возникли в земле радимичей не ранее XII в., что, на первый взгляд, не противоречило поздним воспоминаниям в письменных источниках о Гомии, Чичерске (Чечерске), Пропошеске (Славгороде) и Кречуте (Кричеве) и представлениям о некоторой замедленности темпов общественно-политического и экономического развития обитателей Посожья — радимичей 2. Последние открытия в Гомеле дают основания для коренного пересмотра устаревших взглядов. Существование Гомия как городского поселения в XI в. предвидел ещё М. Ткачёв 3. Наши исследования вносят в это мнение существенные коррективы.
В конце X-XI вв. Гомий, безусловно, был городским поселением. Культурный слой фиксируется на паперти, определенной части «окружающей гряда», а также Южного Посада. Археологический материал имеет определённые «городские» черты. Не позднее конца XI века. в Гомии возникает улично-усадебная планировка застройки. До рубежа XI-XII вв. относится печать великого киевского князя Мстислава Владимировича, найденная около городища 4.
В основе более позднего города лежат культурные отложения крупного поселения, основанного не позднее VII-VIII вв. (его нижняя хронологическая граница при расширении базы археологических источников может быть отодвинута к VI-VII вв.). В это время оно состояло из Городища площадью около 0,7 га и большого поселения, расположенного к западу и северу от него. Общие размеры последнего, определенные приблизительно, составляли более 4-5 га. Археологический материал представлен остатками «полуземлянки» с печью-каменкой, производственных построек, грунтового захоронения-кремации, лепной керамикой капочинской культуры, глиняными проселками, железными изделиями, бронзовой пальчатой фибулой, близкой к «античным» из Среднего Поднепровья. В хозяйстве жителей значительную роль играли добыча болотной руды (лимонита), её переработка, а также кузнечное и литейное дело.
В 1990 году автор этой статьи не имел достаточных оснований рассматривать это раннесредневековое поселение в качестве первого в цепи процесса градообразования. Во-первых, не было уверенности в том, что оно существенно выделяется среди синхронных памятников Юго-Восточной Беларуси; во-вторых, не совсем понятными оставались этническая «окраска» колочинских древностей и их соотношение с местной восточнославянской культурой конца I тыс. н. э. 5. Теперь, после проведения сплошной археологической разведки на большей части Нижнего Посожья, можно с уверенностью утверждать: прото-Гомий VII-VIII вв. «выпадает «из категории» обычных» поселений калочинской культуры. Последние представлены поселениями преимущественно очень малых (до 0,5 га, 0,5—1,0 га) размеров, соответствующих «малодворным» деревням. Литературные сведения о наличии здесь укрепленных поселений третьей четверти I тыс. н. э. не подтверждаются. Иначе говоря, прото-Гомий может претендовать на роль центра довольно крупного округа. Что же касается этнической «окраски» колочинских древностей и родственных им памятников третьей четверти I тыс. н. э. более северных территорий-банцеровских, то исследователи находят в них все больше и больше славянских черт. Здесь имеются в виду находки серии типично славянских украшений из Городища Никодимова на Могилёвщине (раскопки А. Седина)и выделение элементов славянской материальной культуры памятников VI-VIII вв. Северной и Центральной Беларуси (раскопки г. Штыхова) 6.
Таким образом, сейчас уже нет существенных препятствий для поисков начала Гомия в древностях VII-VIII вв.
Ближайшими в территориальном и этнокультурном плане аналогами прото-Гомия выступают основательно исследованные городища Колочин I к югу от Речицы 7 и упомянутое выше Никодимово. Они также выделяются на широком фоне многочисленных неукрепленных поселений Верхнего Поднепровья третьей четверти I тыс. н. э. иногда считается, что основной функцией Колочина I и аналогичных памятников была функция хранилища для местного населения во время вражеского нападения. Кажется, однако, что это их назначение не нужно абсопютизировать. О том, что Колочин I, Никодимова и т.д. не были «специализированными» хранилищами, свидетельствуют, во-первых, очень малые размеры их укрепленных площадок и, во-вторых, достаточно мощные культурные отложения. Более вероятно, что эти городища прежде всего являлись административно-военными центрами определенных округов, возможно, «малых» племён. Административная функция подтверждается находками достаточно ценных вещей, указывающими на наличие здесь знати (перчастые фибулы, браслеты с расширенными концами, бусинки и т.д.), армейская функция — присутствием разнообразного оружия и снаряжения всадника (копья, наконечники стрел, удила, шпоры). Очень важно, что непосредственно к городищам примыкают довольно значительные по площади поселения-спутники. Ремесленные занятия их жителей прослеживаются хорошо, поэтому в этих памятниках можно видеть прототипы более поздних посадов. Концентрация в укреплённых центрах представителей власти, дружинного элемента свидетельствует, что часть их населения была оторвана от производства и существовала за счёт перераспределения натурального продукта, который получался в качестве дани из округи.
Прото-Гомий, Колочин I и Никодимова можно сопоставить с функционально-типологическими аналогами-памятниками VII-VIII вв. как восточных, так и западных славян. На территории Беларуси — это прото-Полоцк, прото-Витебск, прото-Лукомль и некоторые другие, на Украине — прото-Киев, Зимно, прото-Чернигов, на севере России — прото-Псков, в Польше — Шелиги и т.д. Вероятно, в летописях они выступают под названиями «град». Развёрнутая характеристика этих «племенных Градов» в качестве «эмбрионов городов», которые при благоприятных исторических условиях перерастали в «настоящие» города, предложена украинским исследователем П. Талочком 8.
Развитие Гомельского поселения идёт в последних веках I тыс. н. э. изменение археологических культур, имевшее место в южной части Верхнего Поднепровья в VIII-IX вв., и распространение здесь восточнославянских традиций, в определённой степени близких Роменским, не означали упадка прото-Гомия, как это, например, произошло с Колочином I. Дальнейшее его развитие прослеживается, в частности, в появлении второго напольного пояса обороны. Это, в свою очередь, означает складывание топографической структуры раннегородского типа: детинец — «окружающий град».
Второй пояс защиты «долетописного» Гомия представлен остатками земляного рва к западу и северо-западу от Детинца 9. Верхняя хронологическая граница рва не выходит за вторую половину X в.; в конце этого века он уже не существовал. Нижняя же граница точно не определена, во всяком случае в IX-X вв. ров функционировал и защищал значительный по площади «окружающий град».
По своему месту в системе расселения конца I тыс. н. э. в Нижнем Посожье ранний Гомий напоминает прото-Гомий. Приблизительно одинаковыми, по-видимому, были и размеры поселений VII-VIII и IX-X вв. есть основания полагать, что Гомий IX-X вв. был многофункциональным организмом. Среди его функций сначала наиболее значимой была функция восточнославянской колонизации края. Гомий объединял вокруг себя значительный округ, выступал в качестве одного из общинно-племенных центров радимицкого объединения. (Скорее всего, аналогичными центрами были также радимицкие Чичерск, Пропошаск и Кречут.) Согласно летописям, радимичи, в южной части расселения которых локализовался Гомий, сохраняли свою афганомию от Киева до конца X в. и их взаимоотношения со столицей Руси ограничивались выплатой дани и участием радимицких отрядов в военных предприятиях великих князей. Понятно, что Гомий мог выполнять функцию политического и военного центра самой южной радимицкой группировки, которая соседствовала с «русской землей».
После победы Киева над радимичами в битве на реке Песчане в 984 г., которая, по мнению автора, произошла не в окрестностях Славгорода, а приблизительно в 20-30 км к югу-юго-востоку от Гомия, земли Посожья вместе с Гомием отходят к Киевской Руси. Присоединение города к государству Владимира Святославича не привело к его упадку, наоборот, он получает новый импульс развития. Размеры города быстро растут, границы «окружающего града» отодвигаются на запад и Северо-Запад, растёт Южный посад. В XI веке площадь Гомия уже составляет не менее 15 га. Скорее всего его основная функция в это время — управление сельским округом-волостью.
До середины XI века. верховная власть управляла Гомием через великокняжеских наместников. Со второй половины века Гомий переходит в состав Черниговского княжества, в конце XI-первой половине XII вв. находится в наследственном владении Давида Черниговского и его наследников. В середине XII века. в городе, возможно, появляется удельный княжеский стол. Об этом свидетельствует тот факт, что князь Святослав Всеволодович, который в 1164 г. занял Черниговский стол, направил в Гомий своего сына 10. К началу XIII века. политическая судьба города и окрестностей по-прежнему была тесно связана с Чернигово-Северской землей.
Богатые археологические материалы дают основательную характеристику основных черт материальной культуры летописного Гомия и позволяют определить его социально-экономический статус. Поселение XII-XIII вв. в социально-экцномическом смысле имеет все черты раннефеодального города, «индикаторы» которого разработаны в свое время А. Кузом 11.
Как свидетельствуют размеры, город был и крупным производственным центром, в экономике значительную роль играли разнообразные, в том числе узкоспециализированные, ремесла и промыслы. Находки ремесленных изделий, орудий труда подтверждают развитие деревообработки, в том числе токарного дела, кожаного, кузнечного, ювелирно-литейного ремесел, черной металлургии, резьбы по кости, прядения, ткачества, обработки янтаря и т.д. широко было налажено изготовление гончарной керамики — неглазурованной и глазурованной. Весьма значимая находка, подтверждающая развитие в городе одного из секторов раннефеодальной экономики-княжеского, — бракованный гончарный горшок с изображением тамги Рюриковичей 12. Не позднее начала XIII века. в городе налаживается изготовление холодного оружия общеевропейских образцов 13.
О широком развитии торговли свидетельствуют изделия из цветных металлов, янтаря, археологические находки каменных бисера, амфор, культовых вещей, стеклянных браслетов, колец и посуды, глиняных яиц-писанок и др. Вместе с тем, экономика Гомия XII-XIII вв. имела не только ремесленно-торговый, но и аграрный характер: здесь, в частности, найден почти полный набор орудий обработки почвы, сбора и переработки урожая.
Подтверждения наличия в Гомии органов феодального управления, княжеской власти есть в письменных источниках XII в. и археологических находках, в первую очередь — уникального «именного» наконечника стрелы с изображениями тамгов черниговских Ольговичей 14.
Социальную стратификацию жителей подтверждают вещи, связанные с бытом феодалов. Часть горожан владела грамотой (находки писем есть во всех частях Гомия).
Военное дело представлено большим набором вещей вооружения: деталями мечей, саблями, стрелами, кусками кольчуг, панцирей, шпорами, уздечками и т.д. Желтая плинфа (находки на паперти и «окружающем граде») — археологическое подтверждение существования в Гомии XII—XIII вв. одного или нескольких памятников культовой архитектуры, а также постоянной церковной организации.
Все упомянутое выше позволяет отнести Гомий XII-XIII вв. к числу крупнейших «пригородов» («младших» городов) стольного Чернигова на территории современной Беларуси.
И ещё одну неизвестную страницу истории Гомеля открывают археологические исследования. Речь идёт о явных следах штурма и разрушения города в первой половине XIII в. есть основания связывать эти трагические события с монголо-татарским походом на Черниговскую землю в 1239 году.
Таким образом, новые исследования в Гомеле дают возможность восстановить некоторые существенные моменты, касающиеся проблемы происхождения и ранней истории этого древнего белорусского города.
1. Дубінскі С. А. Досьледы культур жалезнага пэрыяду на Віцебшчыне, Магілеўшчыне і Меншчыне // 3апіскі аддзелу гуманітарных навук. Кн. 5. Працы кафэдры археолегіі. Т. 1. Мн., 1928, с. 277; Ткачев М. А. Работы в Белорусском Посожье // Археологические открытия 1975 г. М., 1976, с. 427.
2. Очерки по археологии Белоруссии. Ч. II. Мн., 1972, сс. 41—42.
3. Ткачев М. А. Работы в Белорусском Посожье, с. 427.
4. Макушнікаў А. «Аўтографы» князёў Рурыкавічаў у археалапчных знаходках з Гомеля // Гомельщчына: старонкі мінулага. Вып. 1. Гомель, 1994, с. 4, мал. 1.
5. Макушников О. А. Основные этапы развития летописного Гомия (до середины XIII в.) // Проблемы археологии Южной Руси. Киев, 1990, с. 59.
6. Седин А. Никодимовское городище // Могилевщина. Могилев, 1991, сс. 26—27; Штыхаў Г. В. Крывічы (па матэрыялах раскопах курганоў у паўночнай Беларусі). Мн., 1992, сс. 34—36.
7. Сымонович Э. А. Городище Колочин I на Гомелыцинё // Материалы и исследования по археологии СССР. Вып. 108. М., 1963.
8. Толочко П. П. Древнерусский феодальный город. Киев, 1989, сс. 19—34.
9. Макушнікаў А. А. Паходжанне Гомеля (па матэрыялах археалапчных даследаванняў) // Весці АН БССР. Сер. грамад. навук. Мн., 1989, № 6.
10. Зайцев А. К. Черниговское княжество // Древнерусские княжества X—XIII вв. М., 1975, с. 104.
11. Древняя Русь: Город, замок, село. М., 1985, сс. 7—94.
12. Макушнікаў А. «Аўтографы» князёў Рурыкавічаў…, сс. 4—7, мал. 2.
13. Макушников О. А. Древнерусская оружейная мастерская из Гомия // Старожйтності Південноі Русі. Чернігів, 1993, сс. 121—130.
14. Макушнікаў А. «Аўтографы» князёў Рурыкавічаў…, сс. 5—7, мал. 3.
Макушников Олег Анатольевич — старший преподаватель кафедры всеобщей истории Гомельского государственного университета имени Ф. Скорины, кандидат исторических наук. Родился в 1960 г. в Гомеле. Окончил историко-филологический факультет Гомельского госуниверситета (1982 г.), аспирантуру при Институте истории АН БССР (1985 г.). Автор книги «В поисках древнего Гомеля» (Гомель, 1994), ряда статей по истории и археологии Гомельщины.
Беларускі гістарычны часопіс, №1 (9) студзень—люты—сакавік, 1995
