II. Период с 1760 по 1786 год
Итак, 1760 год можно считать датой начала отсчёта истории поселения на левом берегу Сожа напротив Гомеля. Это была ещё не Новая Белица, а староверческая Щекотовская дача. Но последняя так и не успела оформиться в самостоятельный и полноправный населённый пункт, она так и осталась навсегда Дачей, т. е. земельными участками, сданными в аренду русским переселенцам гомельским старостой Михаилом Чарторыйским, поскольку вошла вскоре в состав нового административного центра края. Впрочем, как знать, не будь бурных событий начала 70-х годов XVIII века (бурных — так как они повернули историю местности в ином направлении), может быть. Щекотовская дача и стала бы со временем ещё одним старообрядческим центром, наряду с Веткой, на восточной границе Речи Посполитой, тем более, что местные власти очень благосклонно встречали богатых русских староверов и шли на всевозможные уступки ради выгодного сотрудничества с ними. Заметим в связи со сказанным, что расцвет тех же ветковских раскольничьих слобод и монастырей обеспечивался именно зажиточной частью русских переселенцев-староверов. Беднейшие же слои православного населения (русские крестьяне, бежавшие от непосильного крепостного гнета в Речь Посполитую, местные белорусские и украинские крестьяне) влачили жалкое, бесправное существование. Это несомненный факт, поэтому нет смысла строить никаких иллюзий: как русские помещики, так и польский магнаты и переродившаяся, ополяченная белорусско-литовская шляхта в одинаковой мере эксплуатировали закрепощенное население.
Русские помещики в последней трети XVIII века с вожделением смотрели на восточные воеводства Речи Посполитой не только потому, что туда бежали их крестьяне. Была ещё одна (главная) причина: Речь Посполитая переживала тяжелый кризис. Правительство Екатерины II очень умело использовало антикатолические и антипольские (антишляхетские) настроения основной массы православного населения восточных воеводств и всячески поддерживало православное духовенство (определенную пророссийскую партию), во главе с видным церковным деятелем XVIII века могилёвским епископом Георгием Конисским. Предлогом для вмешательства в дела Речи Посполитой как раз и явился «диссидентский вопрос» (диссидентами называлось некатолическое население этого государства). Россия потребовала от польского короля уравнения в правах католического и православного населения. Реакционная часть польской шляхты, подстрекаемая Ватиканом, выступила против такого уравнения. Правительство Екатерины II направило в Польшу войска, которые заняли Варшаву. Польский сейм принял решение о равноправии диссидентов. В 1768 году был подписан договор, по которому Россия давала гарантию неизменности существовавшего в Речи Посполитой строя.
Это государство оказывалось фактически под российским протекторатом. Боясь укрепления позиций России, Франция и Австрия сумели убедить Турцию начать войну на южном российском фланге. Первая русско-турецкая воина (1768-1774 гг) завершилась подписанием Кучук-Кайнарджийского мира, выгодного для России. Достичь полной победы в войне России помешали два обстоятельства: начавшийся по инициативе Пруссии и Австрии раздел Речи Посполитой (Россия получила, в частности земли Восточной Белоруссии — воеводства Полоцкое, Витебское и Мстиславское и часть Минского) и вспыхнувшая крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачёва.
В войне с Турцией во всём блеске проявился полководческий талант Петра Александровича Румянцева. Именно ему за блистательные победы, восславившие русское оружие, Екатериной II в 1775 году был подарен городок Гомель, за три года перед этим перешедший к России. Вместе с Гомелем фельдмаршалу П.А. Румянцеву «жаловались 5000 душ» (собственно население местечка) и 293 тысячи десятин земли. Гомель становился частновладельческим местечком. Это был очень значительный подарок, но далеко не последний, связанный с Гомелем. Императрица по крайней мере ещё дважды делала значительные уступки в пользу фельдмаршала.
После расправы в январе 1775 года над Пугачёвым правительство Екатерины II занялось усилением аппарата власти самодержавного государства, прежде всего, власти на местах. 22 марта 1775 года было принято новое «Учреждение для управления губерниями Всероссийской империи». Вместо прежних 20 губерний было создано 50. Все губернские учреждения и войска были подчинены единоличной власти генерал-губернатора — доверенного лица императрицы. Губернии делились на уезды, число которых увеличилось вдвое. И губерния и уезд стали гораздо меньшими административно-политическими единицами (губерния должна была заключать в себе 300-400 тысяч населения, а уезд — 20-30 тысяч человек), нежели они были прежде. В связи с этим увеличивалось число местных властей и возможность более прямого и повседневного наблюдения их за населением. Вот это-то в определённой степени и ограничивало власть П.А. Румянцева в Гомеле, который с 1772 года был уездным городом Рогачёвской провинции, а с 1775 года должен был стать центром уезда Могилёвской губернии. Должен был, но не стал. По распоряжению правительства (а фактически — императрицы Екатерины II) присутственные места из Гомеля ради создания условий для безмятежной и роскошной жизни знаменитого фельдмаршала были переведены в местечко Белица близ реки Узы (ныне — деревня Старая Белица в 20 километрах на северо-запад от Гомеля). Одновременно правительство (опять-таки, прежде всего, императрица) пошло ещё на большую «жертву»: было принято решение о начале строительства нового уездного центра рядом с Гомелем. Могилёвскому губернатору Пассеку было поручено подыскать место для нового города. Поиски растянулись на два года. В конце концов остановились на окрестностях староверческих Пахомьева скита и Щекотовской дачи: всё-таки здесь была уже не «целина», а достаточно обжитое за 17 лет (с 1760 года) место. На базе поселения зажиточных раскольников и начал создаваться город. При этом: староверы, по замыслу, переводились в мещанское (городское) сословие. Однако щекотовцы вдруг стали проситься о перечислении их в крестьянство, и Сенат уважил их желание. Городское население составляли из крестьян деревни Севрюки. Ради этого правительству пришлось в очередной раз «разоряться»: деревню Севрюки казна выкупила у её владельцев (см. об этих фактах в книге Л. А. Виноградова «Гомель. Его прошлое и настоящее. 1142-1900 г.» — Москва. 1900. с. 27).
Новый уездный центр строили в течение 9 лет — с 1777 по 1786 год. Когда встал вопрос о наименовании города, то решили соблюсти традицию: вместе с переездом администрации из приузовской Белицы «переехало» и название временного административного центра. Но для различения двух Белиц в одном уезде вновь построенный «город» стали называть Новой Белицей, а прежний центр — Старой Белицей. До сего дня эти названия сохранились.
Как шло расширение границ Новой Белицы? Как она расстраивалась, формировалась? Это тема для нашего следующего рассказа
Александр Рогалев
Вечерний Гомель, 24 октября 1991