Из истории Народного парка имени А.В. Луначарского в Гомеле в 1921–1923 годы

В начале 1921 года организация управления и текущие ремонтные работы в Гомельском народном парке имени А. В. Луначарского проходили в сложных условиях. Это проявилось в недостатке продуктов питания, топлива и всего самого необходимого, включая бумагу для ведения текущего делопроизводства. Для составления документов использовались даже бланки квитанций бывшей владелицы парка княгини И. Паскевич. Один из них датирован 5 ноября 1912 года. Текст его плохо сохранился, но можно прочитать: «Квитанция № 109. 1912 ноября 5 дня получено в Гомельском имении Княгини Паскевич в … учат., дача… Квитанция № 12» (документ написан карандашом, неразборчивый почерк) [61, л. 12 об.]. По причине недостатка бумаги у работников парка сохранился еще один интересный документ от 15 июня 1915 года, составленный на печатном бланке, текст его дословно такой: «Господину заведующему Гомельской телефонной сетью от Главного агента Петроградского общества страхований Ш. Х. Лившица. Заявление Прошу установить в контору мою, находящейся по улице Барона Нолькена, дом М. М. Хорошунова, телефонный аппарат и соединить его с городской телефонной сетью, обозначенных в списке абонентов. Контора Петроградского общества страхований и квартира главного агента Ш. Х. Лившица. При чём обязуюсь подчиняться известным правилам и условиям пользования телефонной сетью, включая ответственность за порчу и утрату телефонных частей. Причитающихся Вам абонентную плату с 15 июня 1915 года по 1 января 1916 года в размере 26 руб. 81 коп. при сем прилагаю. Подпись Лившиц». На этом письме наклеены три почтовые марки с изображением короны по цене 75, 15, 10 коп. [62, л. 9 об.].

Руководство парком и все работники находились в подчинении Гомельского Губсовхоза [64, л. 116]. Заведовал парком, как известно, 2 января 1921 года И. П. Купцев [67, л. 3]. Среди документов административной и хозяйственной отчетности за март 1921 года мы выявили сведения о том, что заведующий парком направил в Гомельский Губсовхоз заявление с просьбой назначить вместо себя нового заведующего с передачей ему всех дел и числящегося за ним инвентаря. О себе этот гражданин заявляет, что он является литовским подданным и желает уехать в Литву «приблизительно в первой половине апреля месяца сего 1921 года. Желаю свои знания и труд использовать для своей Родины» [64, л. 40]. Однако, как видно далее, И. П. Купцев в начале апреля не выехал из Гомеля. В очередном обращении от 25 апреля 1921 года к городским властям, он просит отпустить с центрального склада две деревянные кадки, железо и шины для рабочей повозки [64, л. 43].

В обращении к руководству Губсовхоза И. П. Купцев информирует представителей вышестоящей организации о том, что на место помощника заведующего парком он видит В. П. Пашкевича, в штат работников парка был назначен товарищ И. П. Петров [64, л. 48]. Уже в исходящих документах от 18 апреля 1921 года указана фамилия нового заведующего парком, которым стал Н. В. Мачульский [61, л. 6]. Вступив в должность, он оставил в Губсовхозе следующее сообщение: «В силу весеннего роста трав и растений парк им. А. В. Луначарского требует немедленной очистки, а потому прошу назначить рабочих для уборки такового, ибо когда трава поднимется на букет, возможности произвести такую работу будет невозможно» [64, л. 56]. Кем мог быть товарищ Н. В. Мачульский, пока никаких сведений нет, но сохранилась его подпись на одном из документов паркового делопроизводства: «Мачульскiй». Графологический анализ подписи подтверждает, что человек, который её ставил, за свою жизнь привык писать «старорежимной» каллиграфией, а значит предположительно он мог быть представителем старой интеллигенции [64, л. 84].

Среди документов парковой администрации от 11 мая 1921 года упомянута баня водного транспорта, которая находилась на берегу реки Сож (точное место не указано) [65, л. 15]. Возле бани находился сарай, покрытый гонтовой крышей. В сарае на хранении стояла одна лодка, как сказано в документе от 29 августа 1921 года, «достаточно разбитая» [60, л. 23–23 об.]. Среди других документов 1921 года выявлена информация, что на территории парка имени А. В. Луначарского в указанный год находилось здание консерватории [7, л. 23 об.].

В следующем документе от 5 мая 1921 года заведующий народным парком Н. В. Мачульский составил обращение в Гомельское городское комендантское управление, где он указывает, что на территорию парка совершаются «большие набеги собак со всех концов города, которые принесли много вреда», были вытоптаны и примяты газоны, травники и цветочные клумбы. «Прошу прислать красноармейцев для истребления собак, а также выдать мне личное оружие и разрешение на него» [64, л. 74]. Очевидно, эта просьба не была учтена, и 8 августа 1921 года заведующий парком пишет обращение в Губсовхоз принять меры по истреблению собак, «от которых нет никакой возможности пройти по парку, были не однократные случаи нападения на людей местных жителей, а также гуляющую публику» [64, л. 134]. Из обращения заведующего народным парком в Гомельский Губсовхоз от 17 июня 1921 года мы узнаём, что напротив замка Паскевича был колодец, откуда брали воду для полива лимонных и других растений. Для удобства выполнения этих работ заведующий указывает на необходимость установить водопроводный кран, а пока на текущий момент выдать два ведра и 4 сажени веревки толщиной 1 дюйм [64, л.34]. Через неделю 23 июня 1921 года из Губсовхоза поступает распоряжение заведующему парком о необходимости восстановить изгородь, которая отделяла бы площадку и музей от остальной части парка. Материалы для выполнения этих работ «должны быть представлены музеем, для чего нужно было войти в соглашение с товарищем Маневичем» [66, л. 3 об.].

Содержание документов, их язык изложения красноречиво описывают, какой вал повседневных забот обрушивался на администрацию и работников парка. В очередном заявлении в Губсовхоз от 23 августа 1921 года заведующий парком просит «выделить лошадь для ежедневной работы в парке им. А. В. Луначарского, потому что губснабзему с тех пор ни один раз нельзя было получить лошадь». А без лошади при больших объёмах работ хозяйству парка обходиться очень трудно [64, л. 137]. На другой день заведующий парком составил ещё одно обращение в Губсовхоз с просьбой о недопущении выгула лошадей частных лиц на территории парка, которые числятся в Губземотделе, «вследствие чего засоряются дорожки парка лошадиным навозом, а потому приходится ставить людей ежедневно для чистки таковых, что на это скажет Губсовхоз» [64, л. 138]. В ответ Губсовхоз от 27 августа 1921 года выступает с предложением запретить ездить на лошадях по территории парка имени А. В. Луначарского, так как проводить ежедневную уборку навоза из-за отсутствия рабочих некому [66, л. 5 об.].

Военная разруха создала тяжёлые условия для жизни многих людей и их отношения к окружающей среде. Об этом сообщает заведующий парком в Гомельский Губсовхоз 26 августа 1921 года. Он просит принять меры против бесчинства со стороны детей, которых учителя приводят на площадки для отдыха. Дети рвут и вытаптывают траву и всякую зелень, ломают сучья и верхушки кустарников и малых деревьев и даже сдирают кору с берёзок и каштанов. Заведующий просит принять результативные меры, чтобы положить конец подобного рода беспорядкам. На данном заявлении кроме заведующего свою подпись поставил и сторож зимнего сада [64, л. 147].

С началом осени 1921 года начались поломки на водокачке парка. 8 ноября заведующий парком обратился в отдел металлов третьего советского завода, ранее принадлежащего владельцу Фрумину, предоставить калькуляцию о ремонтных работах, которые проводились на водокачке парка. Вся сумма на ремонт оборудования составила 1 088 000 руб. [64, л. 165].

На основании ограниченного количества документов и отсутствия порядка при их составлении мы не можем точно сказать, до какого времени Н. В. Мачульский был заведующим парка имени А. В. Луначарского. Известно, что 29 августа 1921 года его фамилия упоминалась в текущих документах как заведующего парком [60, л. 23]. Но уже в документах, составленных 3 и 5 декабря 1921 года, указана другая фамилия заведующего, им значится К. Г. Стуцкий [62, л. 4], [67, л. 3].

В конце 1921 года новый заведующий парком К. Г. Стуцкий составил смету хозяйственного учёта всего, что находилось на территории парка. Парк расположен на Пролетарской улице и занимает около 40 десятин земли [63, л. 58]. Тут следует отметить тот факт, что в 1921 году улица Пролетарская в документах фигурировала под старым названием – Фельдмаршальская [64, л. 108]. На территории парка имелись следующие постройки: каменный дом, где размещалось радио; водокачка; одна комната в каменном доме, принадлежащем ранее домовладельцу Губенабзону; два домика возле ворот, служившие помещением для сторожей; зимний сад; восемь корпусов оранжерей, разбитых по двенадцать отделений; дощатый сарай; кладовая; восемь разновидных беседок и 80 парниковых рам [63, л. 58].

На одном из документов, датированных 1921 годом, указан дом для рабочих и служащих парка имени А. В. Луначарского, который находился у ворот парка, но не сказано у каких [64, л. 86]. Подсказка на этот вопрос была найдена при исследовании очередной группы документов. Так, администрацией Гомельского Губсовхоза было дано распоряжение от 27.10.1921 за № 1633/5855 «очистить квартиру, назначенную рабочему Лысикову Фёдору». Указано место нахождения дома, где проживал этот гражданин. Дом находился у ворот со стороны улицы Князя Паскевича. Очевидно, это был дом для работников парка, поскольку среди его жильцов упомянут сторож парка Самуил Владымцев [60, л. 147], [64, л. 173].

Представители парковой администрации указывали на то, что до первой мировой войны в 1914–1918 годы в парке произрастали старинные и редкие растения. Гомельский парк не уступал знаменитым паркам в России, «но в данный момент, т. е. в 1921 году парк, как и его постройки и оранжереи, запущен до неузнаваемости из-за равнодушного отношения лиц, которые им управляли» [63, л. 58]. Беспорядок на территории парка существовал из-за отсутствия дисциплины у людей, которые в нём гуляли: «гуляющая публика, дети и т. п., не признающих дисциплины, любви к природе и уважения к человеческому труду». Далее заведующий парком К. Г. Стуцкий описывает на восьми страницах, сколько и чего надо для восстановления парка, чтобы придать ему первоначальный вид. К. Г. Стуцкий предлагает городским властям отдать парк на один сезон в аренду кому-либо из частных лиц, чтобы арендатор соблюдал порядок в парке [63, л. 62 об.]. К. Г. Стуцкий предложил убрать с территории парка здание радиостанции, поскольку постоянные её посетители не дают возможности контролировать парк. Неуместна также на территории парка и баня водного транспорта, помещением для которой явилась бывшая прачечная. Было предложено парк от реки огородить, если баня будет оставлена, чтобы посетители бани заходили в парк и выходили из него со стороны реки. Также предлагалось на будущее установить известные всем горожанам дни в неделю для посещения парка публикой. Вход в парк сделать платный по билетам и по приемлемой цене [63, л. 62 об., 63].

Послевоенная разруха принесла неисчислимые бедствия гражданскому населению: голод, эпидемии и массовая нищета наблюдались повсюду. Это пагубно отражалось на всех сферах жизнедеятельности советского общества. При отсутствии средств к существованию из-за невыплат зарплат работники гомельского парка находились в крайне затруднительном положении, что отражалось на качестве работы по благоустройству и созданию комфортных условий для отдыха горожан. По этому факту документы сообщают нам, что в начале 1921 года положение с рабочей силой оставалось настолько сложным, что 28 января заведующий парком обращается в Гомельский Губсовхоз с просьбой выдать аванс для того, чтобы нанять временных работников для пересадки цветов в оранжерее парка [65, л. 11]. Заведующий парком просит в Губсовхозе обеспечить нанятых людей рабочим инструментом: «Прошу отпустить для рабочих парка садовых ножниц 4 шт., ножниц секаторов 4 шт., топоров взамен испорченных 4 шт., пилок ручных 2 шт.» [64, л. 5]. Однако голодные люди оказались не в состоянии работать, и 12 февраля того же года заведующий парком ставит в известность руководство Гомельского Губсовхоза, что нанятые рабочие не получили пайка за январь 1921 года и поэтому отказываются работать: «Прошу принять меры по этому случаю, заставить их приступить к работе ибо в противном случае при настоящих морозах оранжереи без отопления за одни сутки могут замёрзнуть» [64, л. 18]. Прошло несколько дней и уже 18 февраля заведующий парком вновь сообщает своему руководству, что рабочий С. С. Соболев и женщины-работницы своего пайка так и не получили. И только одному рабочему парка Губземотдел распорядился выдать паёк 23 февраля 1921 года, чтобы он вернулся на работу [66, л. 2 об.]. К сожалению, мы не располагаем больше никакими сведениями, был ли решен этот жизненно важный вопрос, но как свидетельствует следующий документ, конец зимы и начало весны 1921 года прошло как время острой нужды рабочих парка при полном отсутствии всего самого необходимого. В заявлении заведующего парком в Гомельский Губсовхоз от 7 июня 1921 года мы читаем следующее: «все рабочие беспокоятся своими недоеданиями, где мануфактура, крупа, обувь, мыло и проф. одежда. Мы не будем работать, а потому прошу Губсовхоз поставить меня в известность чем руководствоваться в подобной ситуации» [64, л. 100]. Есть информация, что в декабре 1921 года сотрудники парковой администрации и рабочие получили согласно ведомости продукты питания. Распределение продуктов определялось, исходя из состава семьи работающего, в ведомости были указаны жена и количество детей. Продуктовый паек включал такие продукты как мука, картофель, крупа, овощи, мясо и сало. Все названные продукты поступали из прудковского Губсовхоза [66, л. 12]. И только в марте 1922 года рабочие и служащие парка имени А. В. Луначарского получают зарплату в виде наличных денег. Так, после всех удержаний заведующий парком К. Г. Стуцкий чистыми на руки получил 6 073 000 руб., садовник Пашкевич 4 582 480 руб., старший рабочий С. С. Владымцев получил 3 121 860 руб. Зарплата остальных восьмерых рабочих составляла от 2 285 930 до 2 728 320 руб. [67, л. 50–51].

Среди обширного материала первоисточников нам удалось выявить несколько документов, свидетельствующих о приеме на работу и освобождении от своих обязанностей рабочих парка. Причины ухода, как и основания приема на работу, остаются непонятными, но из скупых записей в виде обращений заведующего парком в Губсовхоз и заявлений нанимателей вырисовывается следующая картина. В 1921 году 19 марта заведующий Народным парком имени А. В. Луначарского составил заявление в Губсовхоз о том, что рабочий парка И. С. Мойсеенко с 1-го марта не является на работу. По сведениям от других работников стало известно, что он не желает являться на работу по причине, вероятно, того, что И. С. Мойсеенко проживал на тот момент в деревне Прибытки Носовической волости, а в Гомеле ему просто негде жить [64, л. 39]. Замена этого работника была произведена уже к 1 мая 1921 года. На должность рабочего парка был принят Головатов Алексей Иванович, «одинокий, от роду 16 лет проживающий по адресу: ул. Свердлова, дом № 10» [64, л. 72]. Среди работников парка указан садовник Петров Иван Петрович, возраст и место жительства необозначено [64, л. 73]. В начале декабря 1921 года в документах перечислены следующие должности парковых работников: «садовник, машинист и его помощник на водокачке, рабочие по территории, плотник и два сторожа. На должности заведующего находился тов. К. Г. Стуцкий» [63, л. 8].

Мы не можем утверждать, как парк был укомплектован работниками в зимний период 1921–1922 годов. Однако нам известны факты о сокращении штатов рабочих к 1 апреля 1922 года. Из выписки приказа № 26 по Гомельскому Губернскому Земельному Управлению от 1 июня 1922 года § 6 по парку имени А. В. Луначарского сказано: «а) увольняется от службы с 1 апреля за сокращением штатов рабочие Гомельский, Лысиков, Кивунова и С. С. Владымцева; б) по личной просьбе увольняется от службы рабочая Ненченко. Основание: постановление коллегии Губземуправления от 31 марта 1922 года» [62, л. 16].

Наступившая зима 1920–1921 годов не только застала врасплох администрацию и работников парка, но вынудила их прилагать подчас титанические усилия по спасению всей экзотической растительности, которая там произрастала. В декабре 1920 года руководство парком отправило в Губсовхоз запрос о необходимости ремонта теплиц и оранжерей «а то все рухнет и погибнет с большим трудом сберегаемое, а это пальмы, лимоны и декоративные растения» [64, л. 34]. Из акта № 6 от 2 января 1921 года мы видим, что была создана комиссия в составе ответственных работников во главе с заведующим парком И. П. Купцевым. Комиссия приняла решение просить Губсовхоз прислать две железные печи с трубами для отопления оранжереи парка [65, л. 6]. Тем временем уже 3 января 1921 года заведующий парком пишет в Губсовхоз: «Прошу позаботиться о доставке дров в оранжерею парка, доставленные дрова в недостаточном количестве уже использованы и доставка почему-то прекращена» [64, л. 1]. О количестве всех теплиц и оранжерей парка нам сегодня трудно судить, однако из некоторых документов и фактов того времени мы видим, что их было несколько. Из содержания документа хозяйственной отчетности по управлению парком видно, что 5 января 1921 года администрация просит Губсовхоз отдать две железные печки для обогрева большой теплицы [66, л. 2]. А 27 января 1921 года администрация парка просит разрешения в Губсовхозе купить спички из средств имеющегося аванса [66, л. 2]. В начале февраля 1921 года Губсовхоз предлагает управлению парка сообщить, сколько поступило дров для оранжереи и водокачки за период 1920 года. [66, л. 2].

Забота о растениях требовала и обновления ёмкостей для их посадки. Для изготовления новых кадок 15 февраля 1921 года был приглашён бондарный мастер товарищ Яковлев (И. О. не указаны), который согласился «принять на себя труд» по изготовлению дубовых кадок для пересадки пальм и декоративных растений: 65 штук по цене 10 000 руб., 55 штук по цене 15 000 руб., 40 штук по цене 20 000 руб., 10 штук по цене 25 000 руб. [64, л. 17]. Этот заказ администрация парка представила в Губсовхоз с просьбой разрешить бондарю Яковлеву, проживающему по Безымянной улице, изготовить 193 дубовых кадок для пересадки пальм и больших декоративных цветов в оранжереях парка [64, л. 3]. К этой просьбе приложена записка о выделении средств для приобретения семян к посеву цветов гвоздики и газонной травы [64, л. 16].

Недостаток дров, спичек, кормов для лошади негативно сказался на общем состоянии парка. Заведующий парком на тот момент И. П. Купцев, обращаясь в Губсовхоз 9 и 25 января 1921 года, просит десять коробок спичек для оранжереи и 20 пудов сена для лошади, которую используют в парковом хозяйстве [63, л. 23], [64, л. 5]. С началом весны в марте 1921 года в парке участились случаи хищения кустов возле замка Паскевича. По этому поводу заведующий парком обращается в Губнаробраз с просьбой принять меры об охране посадок кустов от хищения их гражданами [64, л. 37]. Очевидно, ситуация с обеспечением и организацией порядка в парке оказалась настолько ужасной, что 3 марта 1921 года заведующий парком направил письменное уведомление в Москву в Наркомзем.

Из содержания этого обращения видно, что заведующий просит предложить Гомельскому Губсовхозу позаботиться о благоустройстве парка: «до настоящего времени он находился в полном запустении, пальмы и цветы нет возможности пересадить вследствие отсутствия посуды. Парк со стороны реки не огорожен, проникает всякого рода скот и нежелательные элементы, портящие статуи, а сторожей в парке нет совсем. Все здания оранжереи в разрушенном виде и нуждаются в капитальном ремонте. В настоящее время никто об этом не заботится. Смета ремонтов и нужд парка представлены» [64, л. 34]. Вот в таком состоянии оказался некогда великолепный парк Паскевича. Мы не знаем, какой был ответ на это обращение в высшую инстанцию страны.

Коммунальный отдел Гомеля просит 23 марта 1921 года администрацию парка отпустить пять возов зелени для венков к возложению их на могилу коммунаров [66, л. 3]. А 30 марта Губпрофсовет просит отпустить ещё пять возов зелени для декорирования театра имени Калинина [66, л. 2 об.]. В отношении обеспечения парка рабочими произошли некоторые изменения. Уже 27 марта 1921 года из Губсовхоза последовало предложение направить в парк на работу специалиста по огородничеству и садоводству тов. Петрова Ивана и назначить его старшим садовником [66, л. 2 об.]. Заведующий парком Н. В. Магульский 19 апреля 1921 года просит Губсовхоз «назначить человека к лошади парка А. В. Луначарского, так как мусор и нечистоты собрались множество, а за неимением людей невозможно таковой выполнить» [64, л. 57]. Как видно из следующего документа, в апреле 1921 года рабочие парка не имели специальной одежды и обуви. В своих обращениях к руководству служащие и рабочие парка постоянно просят удовлетворить их просьбы, даже мыло приходилось получать через обращение в Губсовхоз. «Прошу отпустить 14 фунтов мыла служащим и рабочим парка им. А. В. Луначарского для мойки рук», – пишет в своем обращении заведующий парком [64, л. 65].

В апреле 1921 года заведующий парком товарищ Н. В. Магульский обращается в Губсовхоз с просьбой о необходимости вывесить по всему парку плакаты с обращением к посетителям ходить по дорожкам, не ломать кусты и деревья, не рвать цветы, не вытаптывать клумбы и газоны: воспрещаются всякий отдых и логовища на травниках. Предлагается пригласить охрану для сбережения парка и соблюдения вышеуказанного порядка. Эти объявления были вывешены на главных воротах и на видных местах в парке, с предостережением, что «все нарушители будут арестованы и привлечены к принудительным работам» [64, л. 66–66 об.]. Еще одним распоряжением Н. В. Магульского было требование закрывать все ворота парка на ночь, чтобы на его территорию никто не проникал. Необходимо было поставить заградительный забор со стороны реки Сож, строительство его началось от водокачки парка и закончилось в конце зимнего сада с возведением каменной стены, чтобы туда не проникали разного рода злоумышленники и домашние животные [64, л. 66 об.]. Следующим действием Н. В. Магульского было его обращение в Губсовхоз 17 июня 1921 года с намерением установить на территории парка скамейки для отдыхающих. И это в то время, когда не было самого элементарного, даже бумаги. Особенностью ещё одного документа, составленного парковой администрацией, было то, что он оказался написан на бланке под названием «Табель поденных рабочих». Суть документа следующая: «в парке отсутствуют лавочки для сидения публики, а потому таковая вынуждена сидеть во время гуляния на бортах дорожек или же валяются по траве. Необходимо затребовать в горкомтруде людей для восстановления таковых и добавления новых и также материал для восстановления и установки 20 лавочек, требуется 10 штук досок длиной 9 аршин толщиной 1 вершок, гвоздей 5-дюймовых из расчета 4 гвоздя на одну лавочку длиной 9 аршин» [64, л. 104].

Поставка топлива и очевидно полуфабрикатов деревообработки осуществлялась из Шабринского участка Романовской дачи гражданином села Романовичи Семенцовым Осипом Григорьевичем. Он привозил дрова 23 апреля 1921 года на водокачку парка, а приёмщиком выступал машинист водокачки [65, л. 14]. В апреле 1921 года всеобщая нужда заставляла работников парка даже ремонтировать прохудившиеся лейки для полива цветов в оранжерее парка [64, л. 63].

Недостаток дров всё-таки негативно отразился на жизни тепличных растений. Как видно из документа, составленного в мае 1921 года сторожем зимнего сада С. С. Владымцевым, в зимний период замерзли и погибли многие растения по причине отсутствия отопления. В специальном заявлении перечислены тропические пальмы, финики, Латании (как в документе). Комиссия во главе с заведующим парком осмотрела вышеназванные растения и нашла, что одна Латания барбоника, составляющая гордость настоящего сада, погибла окончательно, другая «замирает» и спасти её невозможно, погибло и четыре финика. Все эти растения пришлось выбросить «по причине их гибели». Было отмечено, что вышеуказанные растения могли зимовать только при условиях, когда температура в помещении была хотя бы 12 градусов. На протяжении всей зимы такой температуры в теплице не было. Зимой из-за отсутствия топлива были случаи, когда температура в теплице опускалась к нулю [65, л. 16], но благодаря кропотливому труду садовника и жёсткой экономии дров многие растения в теплицах и оранжереях все же выжили и 17 июня 1921 года заведующий парком приобретает два пуда селитры и по одному пуду ционамитру калия (как в документе) и суперфосфата для удобрения растений оранжереи [66, л. 3 об.]. Началось остекление теплиц, после того, как 21 сентября 1921 года было доставлено три ящика стекла. Однако куски стекла в ящиках оказались слишком мелкими, от чего помощник заведующего парком товарищ Пашкевич пришёл в негодование. Переплёты тепличных рам были закрыты кусковым стеклом [60, л. 25].

Ближе к весне 1922 года заведующий парком К. Г. Стуцкий делал письменный запрос в Губсовхоз на выдачу зарплаты работников парка от заведующего до сторожа. Также указан перечень сортов семян цветов для посева в парке весной 1922 года. [67, л. 3, 7, 11, 19, 39, 50–51]. Несмотря на всю сложность эпохи восстановления разрушенного войной хозяйства и послевоенной неразберих в экономике, при остром недостатке продуктов питания руководство органов советской власти в Гомеле нашло средства для покупки большого количества семян цветов для посадки их в парковых клумбах и цветниках. В акте от 23 марта 1922 года перечислено 19 сортов цветов. Семена «Астры махровые, Антигринум, Бальзомини розовидные махровые, Гвоздика китайская, Левкой английский, Матиола бикарнис, Пиретрум партенифакум, флоксы, Петуния, Никонтиана аффинская Розеда, Цинии махровые» и другие сорта, всего на сумму 24 450 000 руб. (все названия цветов приведены с точностью, как указано в источнике) [67, л. 39].

Зимой 1922 года, дела с отоплением теплиц пошли лучше. Из расписки от 31 января 1922 года видно, что за распиловку 9,5 кубических саженей дров заведующий парком К. Г. Стуцкий заплатил 1 900 000 руб. [67, л. 11]. Хотя перебои с топливом продолжались на протяжении всей зимы 1922 года. [63, л. 31], К. Г. Стуцкому пришлось нанимать печника Х. Калашникова в присутствии счетовода Г. Ф. Толстых и рабочего Владымцева. Был составлен договор от 11 февраля 1922 года, что печник Х. Калашников выполнит «ремонт калиферной» (как в документе) печи и почистит дымоходы труб в здании зимнего сада. Стоимость всех работ определялась как сдельно-договорная – 1 500 000 руб. [67, л. 19].

С началом тёплых дней 8 мая 1922 года на летнюю площадку главного здания «музея имени А. В. Луначарского» (как в документе) были выставлены в деревянных кадках деревья лимона и мандарина к всеобщему обозрению гуляющей публики [61, л. 12].

Одним из важных мероприятий в парке имени А. В. Луначарского было снятие памятника Понятовскому. Это событие достаточно известное в истории Гомеля. Однако из-за ликвидации памятника растительности парка был причинен значительный ущерб. Решать вопросы по устранению последствий пришлось заведующему парком К. Г. Стуцкому, что видно из его обращения от 18 февраля 1922 года в городскую комиссию Губсовета по демонтажу этого памятника. «За вырубленные Вами при прокладке дороги для вывоза памятника 22 деревьев и кустов прошу уплатить 20 000 рублей» [63, л. 38]. Дополнением к этому обращению явилось коллективное послание сотрудников парка в комиссию по снятию памятника 24 февраля 1922 года, следующего содержания: «Мы нижеподписавшиеся: заведующий парком им. А. В. Луначарского К. Г. Стуцкий, садовник А. П. Пашкевич и счетовод Г. Ф. Толстых в присутствии понятого И. П. Купцева, составили настоящий акт в том, что сего числа смешанной русско-польской комиссией по снятию памятника Понятовского для вывоза такового на станцию вырублены мешавшие им следующие деревья и кусты: четыре клёна, три акации, восемь сирени, четыре евонимуса и три барбариса – всего двадцать две штуки. Работы при посадке новых деревьев составили всего в сумме 22 рубля, считая по курсу рубля довоенного времени. Настоящий акт составлен в трёх экземплярах, подписи завпарком, садовник, счетовод, понятой» [62, л. 14]. На этом жалобы по инстанциям со стороны руководства парком не прекратились. 27 февраля 1922 года К. Г. Стуцкий пишет ещё одно обращение, адресованное в Губсовет, где предлагает комиссии по ликвидации памятника Понятовского счет согласно акту за № 16 [62, л. 12].

С 1923 года городские власти предпринимали очередные усилия по восстановлению гомельского парка. С этой целью 19 января 1923 года президиум Гомельского Губисполкома принял постановление о расторжении договора с арендаторами парка. Было предложено Губкоммунхозу парк имени А. В. Луначарского сдать под контроль Губполитпросвету, заключив с ним соответствующий договор по обеспечению благоустройства и порядка в парке [11, л. 14]. 12 февраля 1923 года была создана специальная комиссия из представителей Губкоммунхоза. В состав комиссии входили следующие лица: заведующий административно-хозяйственной частью товарищ Палена (И. О. не известны), заведующий секцией «Технострой» товарищ Шумский (И. О. не известны), и вновь назначенный на должность управляющего парком товарищ Тилько (И. О. не известны). При обследовании объектов парка также присутствовали садовник парка И. П. Купцев и два бывших арендатора парка Нейштадт и Серебренников (И. О. не известны). По фактам проверки сооружений, находящихся на территории парка, было установлено следующее: «это два погреба набитые льдом, ограда забора на границе с Ветреной улицей, железные ворота и калитка. Было построено деревянное жилое помещение, с тремя отдельными квартирами для работников, обслуживающих парк. Вокруг дома расположен небольшой дворик, на территории которого имелись четыре кладовых-сарайчика». Посреди дворика имелся наружный неисправный водопроводный кран. Далее указан деревянный сарай с двумя отделениями, в котором на момент проверки хранилось имущество радиостанции. Так как сам радиоцентр находился на территории парка, то в специальном погребе, без указания его точного места нахождения, хранился порох, очевидно, для фейерверков в праздничные дни. Башня, оставшаяся от бывшего сахарного завода князя Паскевича, сохранилась в исправном виде. Каменное здание зимнего сада с остеклённой крышей нуждалось в ремонте. Среди мебели инвентаря и рабочих инструментов в зимнем саду были два круглых стола, два стула, один диван, две гончарные вазы, две железные лопаты, две старые лейки и три лестницы. Среди растений перечислялись следующие сорта: «араукарий 3 шт., альзофилия 2 шт. в кадках, рафис 2 шт., грация 3 шт., таксус 2 шт., асподстра в горшках 55 шт., жасмин 2 шт., драцена 6 шт. и другие растения» (названия как в оригинале) [11, л. 1]. Далее перечисляются следующие недостатки и поломки отопительных печей. В большой оранжерее печи центрального отопления не «ремонтированны», вместо них установлены железные печи в количестве четырех штук [11, л. 1 об.]. Комиссия приняла ряд заявлений от старшего садовника парка И. П. Купцева, где говорится о том, что арендатор парка гр. Нейштадт в отношении сохранности тропических растений и оранжерей ничего не делал. Комиссия произвела опечатывание двух кладовых, в которых находилось имущество парка и декорации театра. Такая мера была вызвана тем, что арендатор Нейштадт категорически отказался от сдачи ключей от кладовых, мотивируя это тем, что договор судом не расторгнут. Мы видим, что гражданин Нейштадт оказался грамотным человеком и пожелал решить возникшие вопросы в правовом поле. Комиссией было установлено, что инвентарь и имущество арендаторами никогда не ремонтировались «и вообще парк в смысле охраны был в полнейшей заброшенности» [11, л. 4].

Уже 12 февраля 1923 года комиссия при осмотре большой оранжереи обнаружила, что отопительные печи бездействуют, взамен их установлены четыре железные печи – буржуйки, которые мало давали тепла и сильно коптили, что портило экзотические растения, которые там произрастали. Копоть распространялась по всей оранжерее. В самом помещении оранжереи был беспорядок; на проходах валялись щепки, стеклянные рамы было не в порядке [11, л. 6]. По предложению комиссии от 14 февраля 1923 года садовнику были отпущено три куба саженей дров для отопления указанной оранжереи, после чего стало осуществляться регулярное отопление и температура воздуха в оранжерее значительно повысилась [11, л. 7]. Комиссия 16 февраля 1923 года установила, что использование железных печей в помещении оранжереи привело к тому, что многие деревья оказались испорченными, листья почернели и засохли [11, л. 8]. А как известно, в этой оранжерее произрастали: лимоны – 2 шт., апельсины – 3 шт., спармония – 1 шт., олеандры – 2 шт. и другие растения (названия как в документе) [11, л. 13]. К обследованию растений оранжереи приглашались эксперты-ботаники, но поскольку они не явились, комиссия постановила обратиться в Губисполком по вопросу административного воздействия на лиц, которые не явились для проведения экспертизы растений [11, л. 8].

В рамках исследования истории парка имени А. В. Луначарского следует добавить, что главным зданием на его территории оставался дворец бывшего князя Паскевича, именуемый впоследствии он назывался «Художественно-исторический музей имени А. В. Луначарского». Это учреждение культуры находилось в подчинении Главного управления по делам музеев, охране памятников искусства и старины народного быта и природы [11, л. 20].

И.Ю. Уваров, ГГТУ им. П. О. Сухого

Литература

7. ГАГО. Фонд 60. Оп. 1. Д. 94. Выписки из протоколов Губпросвета, художественной секции коллегии Губпрофобра, коллегии Губоно и коллегии сектора соцвоспитания. Начато 26 мая 1921 г. Окончено 7 июля 1921 г.
11. ГАГО. Фонд 60. Оп. 1. Д. 192. Циркулярные указания всем губоно и губкоммунотделам; протоколы комиссии по приемке парка имени А. В. Луначарского и заседания президиума ГИКа; акт приема парка и сооружений, находящихся на его территории 12 февраля – 27 октября 1923 г.
60. ГАГО. Фонд 555. Оп. 1. Д. 1. Акты на приемку строительных материалов, инвентаря и хозяйственным вопросам. Начато 18 февраля 1920 г. Окончено 2 сентября 1921 г.
61. ГАГО. Фонд 555. Оп. 1. Д. 3. Переписка с Губернским губсовхозом по хозяйственным вопросам. Начато 16 мая 1921 г. Окончено 24 мая 1921 г.
62. ГАГО. Фонд 555. Оп. 1. Д. 4. Дело входящих бумаг парка имени А. В. Луначарского. Переписка с совхозом Прудок по хозяйственным вопросам. Начато 7 декабря 1921 г. Окончено 11 апреля 1922 г.
63. ГАГО. Фонд 555. Оп. 1. Д. 5. Переписка с Гомельским Губсовхозом и Губземотделом по вопросам труда (заявления о приеме и увольнении). Начато 25 ноября 1921 г. Окончено 4 апреля 1922 г.
64. ГАГО. Фонд 555. Оп. 1. Д. 6. Дела исходящих бумаг из народного парка имени А. В. Луначарского на 1921 г. Начато 13 января 1921 г. Окончено 3 июля 1921 г.
65. ГАГО. Фонд 555. Оп. 1. Д. 7. Управление Гомельского парка имени А. В. Луначарского. Копии актов на приемку строительных материалов и инвентаря. Начато 11 января 1921 г. Окончено 18 апреля 1921 г.
66. ГАГО. Фонд 555. Оп. 1. Д. 9. Управление Гомельского парка имени А. В. Луначарского. Журнал регистрации входящих документов. Начато 5 января 1921 г. Окончено 26 сентября 1921 г.
67. ГАГО. Фонд 555. Оп. 1. Д. 10. Управление Гомельского парка имени А. В. Луначарского. Расходные документы за январь и февраль месяцы. Начато 9 января 1922 г. Окончено 15 апреля 1922 г.

Гомель в исторической ретроспективе (1918–1925 годы) [монография] / И. Ю. Уваров. – Гомель : ГГТУ им. П. О. Сухого, 2021. – 201 с. : ил.