Они пришли на эту землю тысячу триста лет назад. Дали имена ее рекам и пущам, дали имена поселениям, из которых выросли наши города, дали основу нашему языку. Они оставили нам — нас, в наших жилах течет их кровь. Оставили свои городища на озерных островах, свои некрополи в лесах, свои святилища и своих богов, которых мы вспоминаем ежедневно, сами о том не догадываясь. Кривичи, дреговичи, радимичи — из них вырос белорусский народ.
В проекте «Нашей Нивы» «Машина времени» мы ищем следы тех племен в сегодняшней Беларуси. И на этот раз отправляемся на Посожье, к радимичам.
Радимичей летописи вспоминают всего пару раз. Киевский хронист то писал о их языческой дикости, то фиксировал их передачу в подчинение тому или иному князю.
Собственную активность радимичей и попытку повлиять на свою судьбу «Повесть временных лет» фиксирует лишь раз.
Речь о битве на реке Пищане. В 984 году радимичи пытались отстоять независимость, но воевода киевского князя Владимира разбил их и обложил данью.
Волчий Хвост
Мы знаем легенду о подчинении кривичей с сожжением Полоцка, убийством Рогволода и насильственным браком Рогнеды. Покорением радимичей занимался Волчий Хвост, воевода князя Владимира. На Пищане его дружина разбила радимичское ополчение, это даже вошло в поговорку-дразнилку: «Пищанцы волчьего хвоста боятся». Не исключено, что Волчий Хвост ее выдумал сам, он был острым на язык. Летопись вспоминает, как перед другой битвой Волчий Хвост тролил противников-новгородцев: «Эй, плотники, вот поставим вас хоромы нам рубить».
После земли радимичей отходили то черниговским, то смоленским князьям, еще несколько сот лет были буферной зоной между великими княжествами Литовским и Московским. Потом были козаччина и шведское нашествие.
Но имя радимичей не забыто. В Гомеле на набережной стоит памятник радимичу, есть ансамбль народной песни «Радимичи» при районном доме культуры, а на авторемонтном заводе собирают автобусы «Радимич».
За место той битвы на Пищане спорят гомельские и могилевские историки. Первые говорят, что летописец имел в виду современную реку Песошенька к югу от Гомеля, другие указывают на Песчанку под Славгородом. Мы решили проехать землями радимичей — от одного места битвы до другого.
Южный город Гомель
О красоте Сожа, главной радимичской реки, мы иногда забываем, очарованные Днепром, Двиной и Неманом. Еще на Соже стоит второй по величине белорусский город — Гомель, он один вмещает пять процентов населения страны.
Если золотой осенью захочется каштаново-листопадных киевских впечатлений — вам сюда.
Гомель издавна был сильнее связан с Киевом и Черниговом, чем с Полоцком или Гродно.
(Чернигов гомельчане до сих пор в шутку называют «наш базар».) Гомельские парки и прибрежные кручи, его архитектура и сам стиль жизни южные.
Люди на этих высоких берегах появились в незапамятные времена: во время земляных работ в окрестностях гомельского замка нашли кость шерстистого носорога с следами человеческой обработки. Те носороги, напомним, вымерли вместе с мамонтами.
Во времена радимичей, тысячу лет назад, Гомель был единственным на их территории городским поселением. Место избрано настолько удачно, что замок на высокой круче при впадении в Сож ручья Гомеюк был препятствием для завоевателей до XVIII века. Хотя Гомель никогда не имел каменных стен — только деревянные, обмазанные глиной.
Особенно активно за него боролись в XVII веке, когда гетман Хмельницкий поднял Украину. Казацкие отряды разливались по Полесью, и Гомель был ключевым пунктом экспансии на земли ВКЛ.
Любая война делит: не было на Гомельщине ни единодушной поддержки казачьего движения, ни всенародной борьбы с казаками. Гомельские мещане то открывали им ворота, то насмерть стояли против них на стенах, при городской артиллерии. Казаки полковника Головацкого в 1648-м в Гомеле убили 2000 евреев и 600 «ляхов» — то есть местных католиков. Через несколько лет в письме королю гетман ВКЛ Януш Радзивилл аналогично писал о защите Гомеля: «Наши всех мещан повырезали».
Капитан Монтгомери и чувство ритма
В 1651-м Гомельский замок защищали от казаков немецкие и венгерские наемники под командованием капитана Монтгомери, шотландца. Выдержав два десятка свирепых штурмов, гарнизон ждал подмоги. Казаки, также истощенные, решили перехитрить защитников. Утром, в тумане, они ударили перед воротами в немецкие барабаны. Обрадованные немцы с криком «Наши!» побежали открывать, но тонкий слух Монтгомери поймал несоответствие ритма в барабанном грохоте … После этого, как говорил герой Стивенсона, заговорили ружья.
После первого раздела Речи Посполитой Гомель оказался в составе Российской империи и императрица Екатерина ІІ подарила его графу Петру Румянцеву «для увеселения».
Новый хозяин засыпал щедро политые кровью замковые рвы, снес укрепления, а на их месте построил великолепный дворец.
Румянцев придумал оригинальный способ победить городское самоуправление, еще достаточно сильное в те времена: он превратил славный вольнолюбивый Гомель в… местечко, а рядом построил якобы новый город Новобелицу.
Сейчас это просто Новобелицкий район Гомеля. Но с тех пор Гомель имеет два герба: собственно гомельский крест на красном щите и новобелицкую рысь, которая прочно закрепилась в сознании гомельчан.
Рысь попала даже в лодку пращуру-радимичу, памятник которому стоит на набережной Сожа, под дворцом, недалеко от пешеходного моста.
Он имеет недобрую славу местного моста Мирабо, хотя это и преувеличение, говорит гомельский активист и краевед Евгений Меркис. Если кто-то и в самом деле собирается свести счеты с жизнью, прыгнув с моста в Сож, из домика епархии, который здесь неподалеку, зовут митрополита Гомельского Стефана. И владыка отговаривает человека от необдуманного шага.
Румянцевы и Паскевичи, вопреки представлениям многих, не родственники. Гомель с дворцом выкупил у государства имперский полководец и личный друг императора Иван Паскевич после того, как угас род Румянцевых. Паскевич расширил дворец, пристроил к нему башню, в которой расположил свой рабочий кабинет.
Городские легенды Гомеля сохранили память о вдове последнего Паскевича, княгине Ирине. После революции она отдала все свои имения советской власти и мирно дожила век в деревянном домике. «Вот здесь, на соседней улице», — машет Евгений рукой в сторону силикатных-блочных многоэтажек. Мы стоим на улице Парижской коммуны, где сохранился фрагмент уникальной деревянной застройки начала ХХ века.
Фишка Гомеля: сопоставимый по величине с некоторыми соседскими столицами, он имеет в центре массив одноэтажной деревянной застройки. Орнаменты резьбы перекликаются с орнаментами на вышитых рушниках, а в богатстве отделки наличников есть что-то византийское.
«Главный враг нашего деревянного зодчества — инвестиции, — грустно шутит Евгений. — Как только у людей появляются деньги — дом закатывается в сайдинг, ставятся пластиковые окна».
Но есть способ сохранить отличительный гомельский стиль: «Можно свезти уникальные здания вместе, сформировать целую улицу.
Но чтобы это был не скансен, не музей под открытым небом, а живой квартал. Разместить там кафе, культурные площадки, центры ремесел».
Однако на уникальный квартал нужны средства, а городская власть пока имеет другие неотложные проекты: например, менять новый асфальт на площади Ленина или строить на берегу Сожа санузел за 750 тысяч долларов — эту чудо-стройку показывают гостям гомельчане.
Андрей Скурко
04.11.2018