Зловещее XVII столетие, о котором мы писали в предыдущем материале проекта, толкнуло Гомель в пучину страшных событий. Но войны, пожары, разорения уже не могли остановить развитие города, который возрождался вновь и вновь после каждого исторического катаклизма благодаря поразительной стойкости и созидательному труду своих жителей.
Стреляли из органа
Территория Гомеля в XVII–XVIII столетиях охватывала незначительную часть центра современного города, включая пространство между оврагами Киевского спуска и Гомеюка (сейчас на остатках его русла находится Лебединое озеро). «Сердцем» Гомеля, как и прежде, был хорошо укреплённый деревянный замок. В конце XVII века его оборонительные сооружения состояли из достаточно простой деревянной стены – палов (палисада), вкопанных вертикально двумя параллельными рядами толстых дубовых брёвен, пространство между которыми было плотно забито грунтом. В стене находилось 11 избиц (двухъярусных срубов), нижний этаж которых во время осад могло занимать гражданское население со своим имуществом, а верхний использовался в качестве помоста для воинов. В центре крепости размещалось богатое хоромное строение с многочисленными комнатами, кафельными печами и галереями.
В спокойном для Гомеля 1681 году в арсенале замка хранилось всего 5 пушек. К ним имелось 23 железных ядра. Кроме того, здесь были 6 гаковниц (дальнозарядные ружья), 11 мушкетов. Особую разновидность огнестрельного оружия представляли 11 органков (или органов), которые имели множество стволов. Этого оружия было вполне достаточно для противостояния бандам разбойников.
В защищённый замок можно было попасть только через одни ворота, снабжённые надёжными запорами. Рядом, к слову, размещалась тюрьма. Несмотря на значительные перестройки, реконструкции, основной комплекс замковых строений сохранялся вплоть до конца XVIII столетия. Окончательно же укрепления были разобраны и срыты между 1780-м и 1785 годами.
По Чечерской и Декановской
В то время город имел достаточно чёткую радиально-полукольцевую планировку. Главные улицы (а их было 5) веером расходились от замка и завершались башнями. Так, одной из старейших считалась Чечерская. Начиналась она на месте нынешнего Свято-Петро-Павловского кафедрального собора и заканчивалась немногим более чем через 100 метров, упираясь в оборонительные ворота. В 1681 году на ней размещалось всего 15 дворохозяйств, а также корчма и больница.
Следующая Троицкая улица, названная в честь располагавшейся на ней одноимённой церкви, шла в направлении здания современного Гомельоблдрамтеатра. Спасская улица также обязана названием старейшему храму (никакого отношения к старообрядческой Спасовой слободе она не имела). От Гомельского замка в направлении нынешнего здания Гомельского филиала РУП «Белтелеком» шла улица Корниловская. Она была сравнительно большой, так как на ней размещалось 28 усадеб. Однако в документах конца XVIII столетия эта улица не упоминается, вместо неё фигурирует Декановская. Не исключено, что обе улицы принадлежали одному и тому же городскому району. Самой же многолюдной была Речицкая, на которой в 1681 году размещалось 40 дворовладений. Начиналась она приблизительно от современной башни дворца Румянцевых и Паскевичей и шла в направлении нынешнего здания Гомельского облисполкома. Эту улицу в определённой мере можно считать исторической предшественницей бывшей Замковой (ныне проспект Ленина).
Важнейшим участком города была его торговая площадь-рынок, располагавшаяся к северу от замка (сейчас здесь, между дворцом Румянцевых и Паскевичей, Свято-Петро-Павловским кафедральным собором и часовней-усыпальницей, шумят вековые деревья парка). Здесь же, на рынке, находилось специальное помещение, где бережно хранились две гири – весовые эталоны.
Ничипор и Гася
Большинство жителей города второй половины XVII были этническими белорусами. Почти все фамилии горожан 1681 года имели белорусское звучание: Кутченок, Филонович, Шпак, Цит, Журавлёнок. Самыми же распространёнными 300 лет назад фамилиями являлись Кричевец, Жихарь, Свириденок и Дубина. Что касается имён, то гомельчане предпочитали называть детей Иванами, Фёдорами, Андреями, Левонами, Яськами, Аврамами и Ничипорами. Женские имена менее известны. В инвентаре 1681 года встречаются Гася и Регина. В конце XVIII столетия среди гомельских мещан также преобладают белорусские фамилии. На страницах документов 1770-х годов находим Жихаря, Аксамита, Соркалета, Шелабаса, Мурашку, Зезюлю и Могилевца.
Определённую информацию о занятиях гомелян также дают их прозвища. Так, среди горожан можно распознать портных (Швец), мясников (Резник), столяров (Цесла), кузнецов (Коваль), слесарей (Котляр), оружейников (Пушкарь) и других.
Археологические же находки показывают, что в XVII–XVIII веках в Гомеле получили развитие различные направления кожевенного, сапожного и ювелирного дел, гончарного производства (в том числе изготовление печных изразцов), строительства и ткачества. В документе 1681 года упомянуты мещане-мельники и замковые рыбаки, 1770-х годов – иконописец, писарь, перевозчик и плотогон.
Огненная блондинка
Северная война 1700-1721 годов вынудила жителей Гомеля начать упорное сопротивление шведским войскам. Они нападали на тылы врага, уничтожали обозы, устраивали засады, помогая своими партизанскими действиями русским войскам. А жившие в большом количестве в Гомеле и Ветке старообрядцы организовывали целые дружины, нападали на шведов, брали их в плен. Местные жители не жалели «бежавших шведов», после их столкновения с русскими воинами недалеко от нашего города.
Впоследствии Пётр I выразил благодарность староверам за участие в войне и даже «простил им побеги».
Несмотря на то, что Северная война не затронула Гомель напрямую, её последствия отрицательно сказались на экономике и народонаселении. На убыль населения повлиял и страшный пожар, который случился 2 сентября 1737 года. Мещанка Семёнова, проживавшая на Троицкой улице, допустила неосторожность с огнём. Вспыхнувший пожар в считанные мгновения уничтожил большую часть города.
Комиссар Гомельского староства Михаил Чарторыйский так писал об этом гродненскому воеводе Михалу Массальскому: «В местечке Гомле… девица, прозывающаяся Семёнова, на улице Троицкой живущая, суша грибы в ночи в године одиннадцатой через нерасторопность девичью в неосторожность дом свой запалила, откуда… огонь распространился на костел фарный, на церкви три дицезские (православные), на домов шинковых два…» Много броваров (пивоварен), лавок с товарами и городских домов пламень «спалил и в пепел обратил». Примечательно, что слово «девичье» в оригинале написано как «bialjglowska». Это уже вышедшее из употребления слово «бялоглова» в старопольском означало девушку, в прямом же переводе – «белоголовка», то есть блондинка.
Интересно, что в огне сгорели все православные церкви города, и насаждавший в Гомеле униатство иезуит Рушицкий сразу же захватил земли, принадлежавшие до пожара Троицкому храму.
1889 гомельчан
В XVIII веке городское население росло чрезвычайно медленно. В 1765 году за укреплённой стеной размещалось всего 206 дворов. В момент присоединения к Российской империи (а точнее, по состоянию на 1773–75 годы) в Гомеле было 1889 жителей, в том числе 921 мужчина и 968 женщин. В предместье же Спасова слобода, население которого ещё официально не считалось городским, в те же годы проживало 557 человек, в том числе 287 мужчин и 270 женщин. Сюда на постоянное место жительства переселялись старообрядцы из Орловской, Тверской, Нижегородской, Калужской и других российских губерний. Так, среди населения Спасовой слободы 1770-х годов упоминаются Гридинов – «родиною из Курска». Афанасьев – купеческий сын из Калуги, монахи из Новгорода, Малоярославца и Коломны.
Старейшую этноконфессиональную группу гомельского населения образовывали евреи. После резни, учинённой в городе казаками Небабы, немногие оставшиеся в живых из них, вероятно, бежали. Так, из 165-ти дворохозяйств, имевшихся в Гомеле в 1681 году, евреям принадлежало только два (Кальмана и Иуды Кальмановича). Но уже к 1770-м годам еврейская община заметно выросла. Тогда ей принадлежали около 70-ти дворохозяйств, а количество членов составляло 596 человек, то есть около 32 процентов населения города.
Таким образом, в конце XVIII столетия в пределах Гомеля обитало около двух с половиной тысяч человек. Примечательно, что в эти годы количество горожан росло и за счёт выходцев из других краёв Беларуси, о чём свидетельствуют многие документы.
По материалам книги Олега Макушникова «Гомель с древнейших времён до конца XVIII века» и интернета подготовил Дмитрий Чернявский
Гомельские ведомости, 28 Августа 2017