Он работал на железной дороге дежурным по станции, а потом стал реставратором музея Гомельского дворцово-паркового ансамбля, где уже более двадцати лет восстанавливает часы. «Вы не представляете, какое это блаженство. Иногда, не удивляйтесь, даже спать ложусь с только что отремонтированными старинными часами и слушаю, как они тикают, – не скрывая чувств, говорит Николай Лобанов. – Столько времени потратил и, наконец, получилось. Как будто оживил «железный» механизм».
От транзисторов к бидермейеру
– Сейчас восстанавливаю часы из красного дерева в стиле бидермейера (художественное направление, распространённое в 1815-1848 годах). Их сохранность была ужасающей. Делаю бронзовый слепок одного из фрагментов, – поясняет мастер.
А начиналось всё в 1964 году, когда ученик 10-й школы Николай Лобанов вместе с одноклассниками получил на лето от классной руководительницы домашнее задание: научиться ремонтировать транзисторные приёмники. «Чтобы не бездельничали, – резюмировала она. – А для этого мы должны были взять в библиотеке соответствующие книги. И тут вмешался случай. Ко мне подошла 80-летняя библиотекарь и предложила книги по ремонту часов, так как по транзисторам разобрали. А у меня как раз дома лежали сломанные карманные часы. Отец с фронта принёс». В результате починки Николай ещё больше испортил отцовский раритет. «Изучал книгу все каникулы, – продолжает Николай Николаевич, – но так как у меня не было не только опыта, но и отвёрток, пинцетов, отремонтировать первые часы так и не смог». Этот случай не только не убавил энтузиазма у школьника, но ещё больше подстегнул желание сделать так, чтобы часы затикали.
Не комсомолец
«Докапываться до сути вещей всегда было в моём характере, – подчёркивает Николай Лобанов. – За это меня даже на время выгоняли из школы. Первый раз – из-за Владимира Ильича Ленина. Слишком хорошо его изучил. Пришёл в класс с 24-м томом трудов вождя пролетариата. А там было написано про Пражскую партийную конференцию 1912 года. В издании сообщалось и о том, что в это же время в Праге состоялся всеевропейский съезд проституток. И Владимир Ильич почему-то решил, что ему надо выступить на этом собрании и сфотографироваться с женщинами лёгкого поведения. Я прихожу в школу и говорю одноклассникам: «Вот он какой – дедушка Ленин». Тут же об этом узнал завуч и изъял 24-й том из школьной библиотеки, а потом попросил меня отдать книгу. «Как так – это же не запрещённая литература. В любой библиотеке можно найти», – недоумевал я. В общем, на некоторое время меня исключили из школы, а в 1967 году закончил её, так и не став комсомольцем».
Часы Великого князя
Из-за своего интереса к старинным изысканным часам и сегодня Николай Николаевич вряд ли бы соответствовал нормам образцового советского человека (если бы продолжал существовать СССР), жизни которого должна была претить излишняя роскошь. Тем более что в кармане мастер постоянно носит на цепочке изящные швейцарские часы 1880-года выпуска. А если учесть, с каким трепетом он относится к экспонатам из своей коллекции, которые держал в руках один из сыновей императора Александра II Великий князь Владимир Александрович (фото 1), то сомнения отпадают совсем. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов Великий князь командовал 12-м армейским корпусом. Часами же Владимир Александрович награждал особо отличившихся в соревнованиях по точной стрельбе офицеров. Один из таких сломанных экземпляров как раз и попал в коллекцию гомельского реставратора, который вернул им ход.
Есть в его коллекции часы, принадлежавшие «радовому» солдату начала XXвека. Такая ошибка в слове была допущена при нанесении гравировки. «А эти изящные часы1790-го года– дамские. Достались мне от одного 79-летнего бельгийского коллекционера. Кстати, у многих часов прошлых столетий на цепочке крепились брелоки. Если он был в виде головы лошади, то это значило, что человек играл на скачках, три туза выдавали заядлого картёжника, – раскладывает часть коллекции Николай Николаевич. – А вот часы с вечным календарём начала XXвека. Взял, как лом и отремонтировал. У этих, французских, 1870-года, завода хватает на восемь дней. Изготавливались они для езды в каретах».
Часы «Телефон»
Перечислять раритетные экземпляры из коллекции Николая Лобанова можно очень долго. Только карманных часов в его коллекции около 200 штук. Практически все они изначально были в непригодном состоянии. «Вот швейцарские, фирмы «Телефон», которые поставлялись специально в Россию. А это часы, с которыми воевали солдаты Первой мировой войны. Их защитный корпус не позволял окопной грязи попасть в механизм. Это механические, рассчитанные на 24 часа, изготавливались специально для первых телеграфисток. Они с растительным орнаментом в стиле модерн», – перебирает экземпляры коллекционер. «Фильм «Поезд на Юму» смотрели? Там как раз такие ковбойские мелькали в кадре, – бережно раскрывает корпус Николай Лобанов. – Эти американские железнодорожные часы стоили в XIX веке один доллар, который приблизительно равен современным 150-ти. Они отличаются от остальных тем, что их корпус закручивался по резьбе. А по тому, как он потёрт, можно сказать, что их очень долгое время носили в кармане. Часы пришли ко мне со времён гражданской войны в США, длившейся с1861-го по 1865 год».«Авраам Линкольн мог носить такие часы?» – интересуюсь. «Думаю, он надевал подороже», – отвечает Николай Николаевич.
От 120$ до 6 миллионов
На вопрос о том, производят ли сейчас часы, которые можно было бы назвать произведениями искусства, Николай говорит: «Не более трёх тысяч часов в год выпускает швейцарская компания «Патек Филипп». Самые дешёвые 10 лет назад стоили 80 тысяч евро. Президент этой компании Филипп Штерн лично распределял часы между желающими их приобрести. А таких целая очередь. А вот швейцарская компания «Адемар Пиге» выпускает экземпляры, которые стоят баснословные деньги. В год при помощи только ручной сборки они выпускают отдельные модели количеством не более пяти штук. Покупают такие часы, оснащённые хронографом, вечный календарём, показателем фаз луны, арабские шейхи за 5–6 миллионов долларов. Также эти наручные часы отображают состояние здоровья их носителя. Изготавливают их из белого, жёлтого, красного золота либо платины». На оценку стоимости часов, по словам Николая, влияет их принадлежность к конкретному лицу. «Если их носил Лев Толстой или Антон Чехов, то на аукционе за такие отдают баснословные деньги», – подчёркивает коллекционер. В массовой же серии всё зависит от сохранности. «У относительно дорогих старинных часов стекло может быть и битое, но циферблат и гравировка должны быть в идеальном состоянии, – добавляет Николай Николаевич. – Корпус также не должен быть битым, а механизмы, если и были повреждены, то восстановлены, а их прежнего неисправного состояния не должно быть видно». Говоря о цене, Николай Лобанов отмечает, что сейчас серебряные трёхкрышечные часы XIXвека стоят в среднем 300–350 долларов,большие, массивные из латуни – 120, а советские наградные 1930-х годов около 120 долларов. Есть среди дорогих раритетов времён Советского Союза и штурманские часы, которые даже в те далёкие времена стоили 120 рублей.
«Нигде этому не учился»
За более чем двадцать лет работы в дворцово-парковом ансамбле Николай Лобанов отреставрировал 28 каминных часов из коллекции Паскевичей и продал дворцу 70 карманных часов из личной коллекции. «Например, среди них – часы для кучеров середины XIXвека. Они крепились у извозчика на кушаке за спиной для того, чтобы пассажир мог отсчитывать время поездки и, соответственно, оплату», – отмечает коллекционер. «А вы сами пунктуальный человек?» – желая найти какое-то несоответствие между профессией и отношением к жизни, спрашиваю я. «Очень. Особенно следил за этим, когда работал на железной дороге. Мне ещё бабушка в детстве говорила: “Внучек, помни, мужчина обязан держать данное слово и никуда не опаздывать”».
А ещё, помимо возвращения к жизни старинных часов, Николай делает приклады (ложа) для ружей, являясь при этом отличным стрелком. Вырезает он и детали для антикварной мебели, создаёт лепнину для багетов, реставрирует библиотечные и архивные материалы. «Нигде этому не учился», – предвосхищает мой вопрос Николай Лобанов и поправляет на руке швейцарские часы. «Они 1970 года, – добавляет коллекционер. – Ещё 7 лет, и станут по давности выпуска антикварными».
Чернявский Дмитрий, Фото: Анна Пащенко
Гомельские ведомости, 11.12.2013
