Сорок с лишним лет назад этот спуск к реке Сож от улицы Билецкого, идущий почти параллельно небольшой улочке Баумана, выводящей к пешеходному мосту через реку, был настоящим диким оврагом. На склонах его в изобилии росли колючки-лопухи, а на дне струился ручеёк. В доисторические для Гомеля времена Боярский спуск, как и другие, аналогичные ему спуски-овраги к реке Сож (Гомеюк, Киевский спуск, Крушевский спуск, Дедно, Цыганский ров), был руслом небольшой речки, притока Сожа. В 13 веке Боярский спуск был границей посада древнего Гомеля. В 17-18 веках здесь располагалась городская окраина. А за ней, примерно там, где ныне стоит Охотничий домик и протянулась улица Садовая, рос естественный, преимущественно лиственный лес.
От названия Боярского спуска получила название и Боярская улица (ныне — Баумана), формировавшаяся в начале 19 века. Никакие «бояре» здесь никогда не жили, хотя сам район Боярской и соседних с ней улиц всегда считался аристократическим. Что же в таком случае скрывается за названием Боярский спуск? Почему оно возникло? Скажем сразу: поставленные вопросы затрагивают самую настоящую загадку этого места. Впрочем, у каждой загадки есть и разгадка.
Слово бояре издавна имело не только социальный смысл, но и фольклорно-мифологические значения. В частности, это проявлялось при именовании археологических объектов. Например, древнее городище в окрестностях посёлка Городок Столбунского сельсовета Ветковского района расположено в урочище Боярщина. Места древних укрепленных поселений в народе иногда называются Боярскими буграми. Наименование Боярские могилы в некоторых местностях используется для обозначения древних грунтовых захоронений. Образы бояр и князей в преданиях, связанных с археологическими объектами, олицетворяют далеких предков, когда-то владели теми или иными городищами и захороненных в соответствующих курганах. Правда, не оставляет мысль и о том, что Боярщиной, Боярскими могилами, а также Княжьей Горой, Княгинками (городища), Княжьим кладбищем (курганные могильники) называются не простые, обычные места археологических древностей, а места, особо значимые, имевшие когда-то специфическую функцию, отличную от функций обычных укрепленных поселений и обычных кладбищ возле таких поселений. В аспекте этой информации можно представить и «прочтение» названия Боярского спуска в Гомеле.
В дореволюционных источниках о Гомеле содержатся смутные координаты двух самых древних кладбищ в современной городской черте. Одно из них ещё в первой половине 18 века находилось напротив оврага Гомеюк, за городскими укреплениями, в самом начале нынешнего проспекта Ленина, на нечётной его стороне. Второе кладбище существовало в районе Боярской улицы и Боярского спуска (заметим, что кладбище намного предшествовало появлению Боярской улицы и существовало, по всей видимости, ещё в древнерусское время, за границей посада изначального Гомея). Можно предположить, что это древнейшее кладбище именовалось Боярским, а само место — Боярщиной, поскольку захоронения могли вестись на территории, где до этого находились какие-то курганы (возможно, ещё радимичские), мифологизировавшиеся, то есть легендарно объяснявшиеся всегда, во все времена. Вполне вероятно бытование в прошлом забытого в новое время предания о том, что на кладбище захоронен некий боярин-воевода, предводитель храброй дружины, отражавшей вражеское, может быть, монголо-татарское нашествие. Кстати, в «Боярском месте» мог покоиться и реальный боярин-воевода.
Не исключено и ещё одно объяснение «Боярского места» над рекой Сож. Название Боярщина, “отголоском” которого является обозначение Боярского спуска, могло быть связано с городищем, являвшимся особым, функционально значимым для славянского населения Гомея объектом. Где-то за Боярским спуском, на территории до грузового порта источники конца 17 века упоминают урочище Волосково. Скорее всего, это было лесное урочище, да и предполагаемое городище стояло на краю леса, у места впадения в Сож одного из его притоков. Может быть, городище предшествовало Гомею, и в таком случае наши предки-гомеляне, не умея объяснить иначе факт его (городища) существования, придумали легенду о боярине-воеводе, жившем в незапамятные времена в этом месте. К сожалению, высказанные нами предположения вряд ли когда-нибудь удастся доказать стопроцентно, как, впрочем, и опровергнуть.
Александр Рогалев, доктор филологических наук
Гомельская правда, 4 декабря 2003