Редакция и контора помещаются по Замковой ул., д. Миляева. Телефон № 235.
Редакция открыта от 11 ч. утра до 3 часа дня. Контора открыта от 9 ч. утра до 1 ч. дня. и от 3-8 веч.
Плата за обьявления за строку петита: на 1-й стран. 15 к. за строку, на 4-й стран. 8 к. за стр. Иногородние платят на 5 коп. дороже.
Ликвидация дел Кассо
Министр, народного просвещения как будто бы положил гнев на милость и пошёл на уступки женскому медицинскому институту. Очевидно, г. Кассо понял всю нелепость той бессмысленно жестокой меры, которую он принял, по отношению к бастовавшим медичкам, подвергнув их не дисциплинарному профессорскому суду, как это полагалось по уставу, а исключению из института своими собственным распоряжением. Читающей публике уже известно, что министр разрешил, правда с некоторыми ограничениями, принять уволенных медичек обратно в институт.
Теперь г. Кассо в виду представленных администрацией женского медицинского института новых сведений относительно шести профессоров, которым было предложено подать в отставку, нашёл возможным совершенно отменить принятую меру по отношению к профессорам Виноградову и Савваитову. Что же касается профессоров Тилле, Хлопина, Чистовича и Левина, то Л. А. Кассо нашёл возможными, не предлагая им подавать в отставку, объявить им выговор за то, что они не в достаточной мере проявили готовность бороться с забастовкой слушательниц.
Такое изменение распоряжения г. Кассо является, очевидно, результатом желания министра пойти на уступки общественному мнению. Но вместе с тем, министр, не желая сознаваться в том, что его распоряжение является актом беспримерной жестокости и бессмысленности, поняв, который он вынужден был пойти па уступки. Г. Кассо объясняет, отмену своего знаменитого распоряжения тем, что им якобы были получены неверные сведения о ходе забастовки в женском медицинском институте, за что он и постановил объявить выговор администрации института. Эти неверные сведения заключались в том, что администрация института, представив по требованию министра сведения о слушательницах, не посещающих института в течении последнего семестра, умолчала, что часть слушательниц не посещала по причинам вполне законным, как, например, по болезни и т. п. Затем было сообщено, что часть профессоров не читала лекций. Выяснилось же, что профессора эти не читали лекций не по своей вине, а по причинам, от них независящим. В виду этого министром и были приняты по отношении к профессорам и слушательницам известные меры.
Таким образом, по официальному объяснению, профессора и слушательницы были уволены по вине самой администрации института, а министр народного просвещения был введён, этой администрацией в заблуждение, следствием чего и явилось его распоряжение.
Если даже и поверить самому объяснению министра своего отступления, то всё-таки кажется странным и неправдоподобным это «заблуждение», в которое он был введён, администрацией института. Казалось бы, что прежде чем прибегнуть к тем суровым мерам, к которым прибегнул министр народного просвещения в борьбе с забастовкой медичек, он должен был проверить сначала эти факты, которые легли в основу его распоряжения. Но министр народного просвещения не счёл нужным проверять эти факты, и предпочёл гордиев узел разрубить сразу, уволив из института всех медичек, не разбирая ни правых, ни виноватых, присоединив к их числу ещё 6 профессоров, которые, по его мнению, или по мнению той же администрации, «не в достаточной мере проявили готовность бороться с забастовкой слушательниц».
Результатом такой наивности министра и явилась настоящая отмена прежнего его распоряжения, отмена, равносильная отступлению.
Как отнесутся администрация института и профессора к министерскому распоряжению, пока не выяснилось. В кругах, близких к институту, полагают, что профессора не будут создавать из-за побуждений личного самолюбия дальнейших затруднений институту, и историю можно считать ликвидированной.
К покушению на жизнь Премьер-Министра П.А. Столыпина
Покушавшийся был обыскан в театре же в буфете, в присутствии высших властей. Он — помощник присяжного поверенного киевского судебного округа Дмитрий Григорьевич Богров, 27 лет, живущий в доме отца. Другого оружия, кроме браунинга, при нём не нашли.
Лицо Богрова носило следы побоев, всё в кровоподтёках, вспухшее. На голове поперечная сеченая рана.
Иногда придерживая руками голову, вероятно от боли, от, вёл себя совершенно спокойно, давал определённые и подробные показания.
Он хорошо известен киевской полиции, как неблагонадёжный в политическом отношении.
Затем Богров пожелал дать письменные объяснения и долго, не изменяя своему спокойствию, писал их.
Место его в театре, № 406 в 18-м ряду, считалось за киевским охранным отделением.
Полевой суд над Д. Богровым назначен на 7 сентября.
3-го сентября в 8 ч. веч. В течении дня особых перемен в состоянии здоровья статс-секретаря П.А. Столыпина не последовало. Температура 37,0; пульс 88, дыхание 24.
В среде социалистов-революционеров, как передаёт «Новое Время», Дмитрий Богров занимал видное положение. Состоял одно время членом центрального комитета партии социалистов-революционеров, совмещая это со службой в охранном отделении.
Начальник киевского охранного отделения Кулябко лично поручил Д. Богрову охрану П.А. Столыпина.
Богров рассказывает о своём преступлении следующие подробности:
Он предполагал совершить убийство премьера ещё в Купеческом собрании, но там он долго выбирал момент, чтобы не поранить публики.
Когда же такой момент, представился, у него не хватило духу выстрелить в премьера; на следующий день, по словам Богрова, он колебаясь до второго антракта, пришёл к заключению, что если он сейчас не приведёт в исполнение свой план, то другого подобного благоприятного случая уже никогда не представится.
Существуют, определённые слухи, что в деле покушения Богровым, повторилась известная Дегаевщина. Говорят, что когда революционеры узнали с достоверностью, что Богров предатель, ему было предложено реабилитировать себя убийством премьера, на что он согласился.
Красный петух
III
Мне уже приходилось в прошлых статьях, говорить что 2/3 деревенских пожаров происходят от неосторожного обращения детей с огнём… Дети, оставленые на время полевых работ на произвол судьбы, или на немощных стариков, балуясь с огнём, причиняют деревне огромные бедствия… Борясь с «красным петухом», нужно направить борьбу и по этой линии… Нужно принять меры к тому, чтобы дети не оставались без призора. Как же поступить в данном случае? Необходимо устроить в деревнях детские ясли… Нужно, чтобы дети были на попечении взрослых. Нужно, чтобы они находились под присмотром. Правда, устроить ясли не так легко. Нужно, чтобы во главе стояло лицо, преданное этому делу, чтобы оно весь свой день отдавала детям. Такое лицо трудно найти, но это не значит, что его совсем нет. С другой стороны, ясли должны стоить денег… Средства можно изыскать или добровольным самообложением родителей, или на это должно отпустить средства земство, и опять таки из страховых сумм; гроши спасут деревню от огня…
По подсчёту некоторых земств в лето содержание одного ребёнка обходится около 50 коп; мне кажется, что цифра эта так незначительна, а между тем она бы принесла населению громадную помощь. Об этом стоит подумать.
Крестьянин
Местная жизнь
— В субботу 3 сентября в большой синагоге гомельский казённый раввин совершал моление о выздоровлении премьер-министра П.А. Столыпина.
— В целях предупреждения злоупетреблений билетами «на предъявителя» для бесплатного проезда по железным дорогам, министерство путей сообщения опубликовывает циркулярно по всем дорогам о номере и сроке выдаваемых билетов упомянутого характера.
— В скором времени осуществится ещё одна большая железнодорожная линия в Западном крае, а именно от Брянска через Климовичи—Чаусы—Могилёв до Минска и от Могилёва через Мстислав до Рославля. Линия это сильно поднимет производительность края. Правительство уже разрешило производство её изысканий.
— Высочайшим приказом гомельский предводитель дворянства Б.Н. Сорокин награждается орденом св. Владимира 3 степени.
— В уездном съезде 2 сентября св. о. Шелепиным было отслужено молебствие о скорейшем выздоровлении П.А. Столыпина.
— Гомельская Городская Управа, в заседании 24 августа с. г., рассмотрела и постановила определения по следующим делам: 1) по отношению гомельского полицмейстера, 20 августа с. г. за № 6843, об осмотре в г. Гомель кинематографов при участии члена управы и городского архитектора — предложено члену управы А.П. Рыминскому совместно с полицией и при участии городского архитектора Шабуневского и брандмейстера городской пожарной команды произвести на осмотр; 2) по докладу городского головы И.В. Домбровского, что легковые извозчики 16 августа не явились на осмотр и не исполняют обязательных постановлений о езде, — предложено члену управы Л.Я. Борисенкову принять меры, чтобы все извозчики выполняли существующие обязательные постановления; 3) по коллективной просьбе содержателей меблированных комнат в г. Гомеле, 11 августа с. г., о неправильном взыскании с них полицейским чиновником трактирного сбора в пользу города, — передано на заключение члена управы А.П. Рыминского.
Городская управа назначила смотр извозчиков на 7 сего сентября с 10 ч. утра при городской управе и предупреждает в расклеенном на городских киосках объявлении, что те извозчики, экипажи которых, не будут отвечать требованиям обязательных постановлений, или же не явятся к осмотру, будут лишены права езды.
— 14 августа, возвратившаяся из Полтавы с работ кр. с. Нивок, красно-будской волости Марфа Д. Сиротина родила ребёнка, которого, неизвестно где скрыла. Скрывшаяся Сиротина разыскивается.
— 26 августа в с. Ст.-Крупец, Кормянской волости у кр. А.Я. Поверенного сгорел овин с хлебом, сарай с сеном и стог сена. Убыток на 800 р., застраховано было в 105 р.
— В списке кружек, напечатанных в прошлом номере нашей газеты, пропущена кружка № 157, в которой оказалось 10 р 3 1/2 к., кроме того, по ошибке два раза упомянуты 500 р., пожертвованные кн. Паскевич. Всего собрано 5088 р. 4 1/2 к., а не 5568 руб. как ошибочно было у нас сказано.
На лету
Мученики науки
Приходилось ли вам когда-нибудь рано утром, часов этак в 6-7 бывать на вокзале, если приходилось, то обратили ли вы внимание на одиноко сидящие по углам детские фигурки, тоскливо посматривающие на железнодорожные часы. Если не обратили, — советую обратить на них своё благосклонное внимание, право, они стоят его…
Они — мученики науки…
Ежедневно, кроме воскресенья и праздников, задолго до восхода солнца поднимаются они… Не выспавшиеся, дрожащие от утреннего холода, тянутся они к вокзалу маленькой железнодорожной станции где родитель их, какая-то незаметная спица в железнодорожном колесе… Сели и поехали в Гомель… учиться… Ездят эти маленькие мученики науки на всяких поездах, товарных, ускоренных, товарно-пассажирских… На первых чаще…
Пассажирские слишком поздно проходят мимо их станции, а некоторые даже не останавливаются… Приехав в Гомель они околачиваются с 6-7 ч. утра на вокзале, в училище идти нельзя, — оно ещё заперто…
Домой благодаря «удачному» расписании поездов они попадают не раньше 6-7 час. вечера, таким образом 12 часов они проводят вне дома…
Так изо-дня в день кочуют они, эти маленькие мученики науки…
Кочуют…
Но не дёшево обходится им это кочевание… Вечное недосыпание, недоедание, так расстраивают их молодой организм, что они преждевременно покидают нашу прелестную землю, или, если выживают, то представляют из себя живой труп…
Да, что ни говори горек корень ученья… Тяжело приходится бедным крошкам, родители которых волею судеб заброшены вдоль ж. д. линии служащими па маленьких ж. д. станциях…
Не сладко им учиться?..
Грядущий
В драматическом обществе
Как известно, летом большинство гомельчан покидают город и выезжают на дачи, а поэтому гомельское драматическое общество на летний сезон прекращает свою деятельность. Но, кажется, лето уже кончилось и кажется пора приняться обществу за дело и чем-нибудь проявить свою жизненность…
Я знаю, мне скажут, что общество работает, и укажут на спектакль 31 августа. Этот спектакль я ни в коем случае не могу назвать спектаклем общества, т. к. в большинстве, в нём не принимали участия члены общества, (впрочем у нас уже установился такой порядок, что членов общества обходят, а приглашают участвовать в спектаклях не членов, хотя бы первые имели бы для этого все данные. Это во-первых, а во-вторых, по этому неудачному во всех отношениях спектаклю, поставленному, как говорить, наспех, (я говорю, как говорят, т. к. члены общества не имеют ни малейшего представления о том, что делается в обществе, их ни о чём не оповещают), нельзя говорить о жизненности общества. Почему-то в последнее время жизнь общества выбилась из колеи. Делается, что-то неладное.
Я помню, на последнем общем собрании, члены общества выразили желание избрать В.М. Плахова в почётные члены, и предложили правлению к ближайшему общему собранию приготовить доклад, ближайшее общее собрание стало очень далёким; на том же собрании говорили о репертуаре, о докладах, что-то ничего не слышно о докладах? Почему? А квартирный вопрос? Неужели ещё не пора приступить к работе?
Мне казалось, что не мешало бы собрать общее собрание для обсуждения некоторых текущих вопросов…
N. N.
Ночь
(Г. Д. Номберга)
Тихо реет светлая, зимняя ночь над светлым городком. Чисто и ярко в синем небе луна. Тонкий свет разлился в воздухе и покрыл маленькие накренившиеся избы. Только труба единственной большой фабрики и колокольня церкви резко выделяются чёрными пятнами в чистом воздухе. Тысячи светящихся снежных звёздочек, посылают миллионы, дрожащих в воздухе, лучей своим собратьям — небесным звёздочкам — блестящим в синем небе. Кренок, холоден и спокоен воздух. Всё тихо кругом! Низко, низко наклоняются крохотный лачуги, сонные, грезящие. Тёмная ночь выглядывает из окон этих хижин. Вот из окошка выглянул слабый, дрожащий свет… Слышится плачущий, глухой голос, пробудилось больное дитя. Через минуту слышится монотонный стук колыбели и голос утихает. Утих и стук колыбели. И снова тихо и спокойно царит молчаливая, зимняя ночь. Хранит гробовое молчание мир, кольцом окружённый таинственной ночью. Словно боится слово проронить пред всемогущей царицей — ночи. Только дерзко-нахальные городские часы не боятся. Каждые четверть часа они отбивают и передают лаконичные известия ночи, как долго ещё ей властвовать.
Бум… Бум… Бьёт четыре… Но ночь как бы не понимает выстукиваний городских часов. Словно уверенная, в своём вечном владычестве, она молчит. Таинственная, мрачная, тихая. Спит люд крепким, полуденным сном. Отдыхают усталые кости и тревожный мозг. Прижавшись друг к другу, чтобы согреть свои холодные тельца, спит детвора. Дрожат на остывших печах старики. А над всем этим реет ночь. И чудятся тихие, дрожащие звуки хвалебного гимна Творцу, создавшего такую тихую, чудную ночь.
Пер. с евр. Н. Нирфиш
Редактор-издатель А.С. Миляев
Гомель, типография Миляева, тел. № 235
Газета «Гомельская копейка», №40, 05.09.1911
Адаптация текста Александра Флегентова
