Первая по времени народная школа в России.
Когда Белоруссия, сто лет тому назад, вновь соединена была с Россией, Императрица Екатерина Великая раздала в ней много населённых земель своим приближённым за заслуги Престолу и Отечеству. Ближайшие её сотрудники: Князь Потёмкин, Графы Румянцев и Чернышов получили обширные поместья в Могилёвской губернии, Завадовский, Пассек, Зорич, Толстой и другие сановники — менее обширные поместья в той же губернии, или в смежной с ней — Витебской.
Новые землевладельцы приступили, каждый по-своему, к хозяйствованию в поместьях, им дарованных. Одни имели ввиду цели промышленные, как, например, Светлейший Князь Потёмкин, устроивший в Дубровне фабрики: сукна и карманных часов, другие старались поднять земледелие, как например Граф Чернышов, ведший обработку полей плугами и старавшийся улучшить местную породу рогатого скота, третьи приняли на себя заботы поддержания образования в дворянской (шляхтецкой) среде, как например Зорич, открывший в Шклове кадетский шляхетский корпус. Но выше всех из новых владельцев в присоединённом крае стал Граф Румянцев по своим делам и задачам.
Задуманная Императрицей Екатериной и Ею же приведённая к осуществлению мысль о прочном водворении в Росии народного образования коснулась прежде всего только городского населения, учреждением средних (уездных) и высших (губернских) училищ. Низшие же школы (народные) ещё только проектировались. Впрочем в Белорусском крае они кое где существовали под руководством Иезуитов, но не для той массы народа, которая находилась под крепостным игом, а для так называемых дворянских людей т.е. (мелкой шляхты, наполнявшей дворы помещиков и притом не не Православного, а Римско-Католического исповедания). Графу Румянцеву принадлежит почин открытия в 1819 году первой народной ланкастерской школы в гор. Гомеле, а за ней и в нескольких селениях обширного белорусского поместья — для детей из крепостного состояния, и что ещё более важно, для сирот и бедняков, массами нищенствовавших по большим городам и дорогам.
И с каким умением, с какой осмотрительностью взялся за дело народного образования маститый Екатериненский вельможа! Сколько щедрости вложил он в излюбленное им школьное дело. Прочно и разумно поставленная в отдалённом от центра уголке России, школа Румянцева удивила своими успехами не только высшее Правительство, но и просвещённых людей из русских и иностранцев.
Пользуясь небольшой статьёй, появившейся в Сентябрьской книжке за текущий год «Исторического Вестника» и сообщёнными нам воспоминаниями гомельских старожилов, расскажем как было затеяно и исполнено Графом Румянцевым открытие в Гомеле первой по времени и благоустройству школы для простого народа.
В конце прошлого столетия один из народных учителей в Швейцарии Песталоцци стал известен успехами, достигаемыми им по обучению простого народа в школе, ему вверенной. Песталоцци как учитель казался воплощённой любовью к ближнему, ею только он и привлекал к себе питомцев. Гуманное обращение с учениками этого замечательного педагога изгнало из школы и розгу и карцер, а тем не менее успехи его питомцев последовательно росли и крепли. Наконец слава о школе Швейцарского Педагога разнеслась по всей Европе.
На просьбы любознательных людей во множестве посещавших школу с целью узнать метод её руководителя, Песталоцци отвечал: слушайте моё преподавание, изучайте его на деле; мне подсказывает сердце как вести дело, как поступать с учениками, а что диктует моё сердце, то как-то плохо ложится у меня на бумагу. Я не теоретик, а практик.
Так и умер гениальный педагог, не изложив письменно своего метода. Этот труд приняли на себя его ученики. Из числа педагогов, усвоивших приёмы Песталоцци и введших метод обучения применительно к его взглядам, следует упомянуть о Белле, создавшем так называемый национально-Ланкастерский метод обучения в Англии, ещё при жизни Песталоцци.
Слава обучения детей по способу принятому Песталоцци и усвоенному английским педагогом Беллем с некоторыми изменениями, заимствованными из старинной методы Ланкастера, *) достигла и России в начале настоящего столетия. Вследствие сего тогдашний Попечитель Спб. Учебного Округа, Сергей Семёнович Уваров принял решение послать в Англию и Швейцарию 4-х студентов Педагогического Института для ознакомления с ведением школьного дела по методам вышеозначенных педагогов. Для этой цели избраны были конференцией Института студенты Свенске, Ободовский, Буссе и Тимаев, только что окончившие курс учения в этом рассаднике учителей для России, учреждённом в начале Царствования Александра I.
Между тем Граф Румянцев неустанно следивший за ходом просвещения в Западной Европе, пожелал окружить себя в своём белорусском имении людьми, могущими служить ему пособниками в деле разыскания и обследования исторических памятников, касающихся дорогого ему Отечества — России. Из числа приглашённых Румянцевым русских упомянем о гомельском Протоиерее Григоровиче, трудами которого издан, при щедром пособии Румянцева, «Белорусский Архив», сборник документов, касающихся истории Белоруссии, а из числа иностранцев укажем на молодого Англичанина, впоследствии принявшего русское подданство, Якова Ивановича Герда. Близкое знакомство Румянцева с Гердом завязалось таким образом. Отправленные Попечителем Уваровым в Англию 4 русских Студента не знали английского языка, а молодой Герд, принявший, через Секретаря русского посольства Штрандмана, поручение Румянцева отыскивать в Англии сочинения о России и составить каталог таковым хранящимся в Британском Музее, не знал русского языка. Штрандман для обоюдной пользы русских студентов и молодого Англичанина сблизил их между собой и заставил первых учиться языку английскому у Герда, а последнего — языку русскому у студентов.
Герд скоро полюбил новых своих знакомых и желая чаще быть с ними, стал посещать вместе школы Ланкастера и Белля.
Штрандман не раз писал Румянцеву о дружбе русских студентов с Гердом и в особенности о том узле, которым была связана эта дружба, т.е. о школьном деле; поэтому Граф не замедлил воспользоваться сообщениями Штрандмана для созревшей уже у него мысли об открытии в Гомеле народной школы.
Получив письмо Румянцева с просьбой подыскать ему молодого человека, вполне знакомого с методом Ланкастера, Штрандман, не задумываясь передал это предложение Якову Ивановичу Герду, обещав выговорить у Графа условия, которые обеспечили бы Якова Ивановича в материальном отношении.
Граф Румянцев согласился на все условия, предложенные Штрандманом, и Герд, получив дозволение матери на временный отъезд в Россию, прибыл в Гомель, в июне 1817 года.
При этом у читателей, близко знакомых с ходом просвещения в России до второй половины текущего столетия естественно может возникнуть вопрос: неужели и Граф Румянцев, глубокий и просвещённый патриот, так же принадлежал к той среде высшего русского общества, в которой господствовало убеждение, что без иностранцев Россия не может обойтись, стремясь к просвещению. Принадлежность Графа к кружку русских западников покажется несомненной в виду того обстоятельства, что он, как близко стоящий к учёным сферам Петербурга, по своим связям и занятиям, конечно знал об отправке Попечителем Уваровым четырёх русских студентов для изучения Ланкастерской методы, а от Штрандмана Графу было известно, что посланные в Англию молодые русские выдержали уже экзамен и получили диплом в основательном изучении методов Ланкастера и Белли.
Ответ на вопрос можно дать двоякий, хотя в обоих случаях он будет гадательным, ибо прямых указаний на причины вызова в Гомель Англичанина Герда, а не кого либо из 4-х русских Педагогов, изучивших Ланкастерский метод, не имеется в дневнике Герда.
Нам кажется, что и Штрандман и Румянцев стеснялись приглашением в Гомель кого-либо из 4-х русских студентов, изучивших Ланкастерский метод, по тому обстоятельству, что эти молодые люди были посланы за казённый счёт в Англию и потому считались связанными обстоятельством перед Правительством нести казённую службу. Предприятие же Румянцева было совершенно частное.
А может быть случилось и то, что Герд показался Штрандману лицом, лучше усвоившим метод Ланкастера, как более близкий ему по условиям национальности, с чем конечно не мог не согласится и Граф Румянцев. Так или иначе. но в деле устройства первой народной школы в России почин принадлежит Румянцеву, а руководство иностранцу Герду. Первые же русские, изучившие Ланкастерский метод, получили по возвращении в Россию совершенно другое назначение от первоначально для них задуманного: Буссе сделался профессором Педагогического Института, а потом Директором 3-й Гимназии, Свенске — учёным Секретарём Академии Наук и преподавателем немецкого языка в учебных заведениях Петергурга, Тимаев — Инспектором в Смольном Институте для девиц, а Ободовский преподавателем Географии и Инспектором в 1-й Спб. Гимназии.
Но вернёмся к Герду, прибывшему в Гомель.
В своём дневнике он пишет (по словаи ИсторическогоВестника). что Граф прислал к нему тотчас по его прибытии своего секретаря с извещением, что примет Герда на другой день, так как не хочет его беспокоить в день приезда, полагая, что Герд устал от дороги.Затем, приняв Герда с отменным вниманием, Граф стал приглашать его почти ежедневно к своему столу и после обеда, у пылавшего камина, постоянно беседовал с ним о различных предметах по наукам и общежитию, а о ланкастерской школе — ни слова.
Молчание Румянцева о школе мы объясняем той предупредительной заботливостью, с которой Румянцев вообще относился к Герду. Очевидно Граф делал дать своему молодому знакомцу время осмотреться, освоится со средой его окружающей, и таким образом стать твёрдой ногой в деле, которое поручалось его попечению. Это видно из последовавших затем обстоятельств.
В октябре 1817 года, т.е. через 4 месяца по прибытии Герда в Гомель, Румянцев отправился в Петербург, где он по обыкновению проводил всю зиму, а главноуправляющий его имениями, отставной генерал-лейтенант А.Ф. Дерябин, стал собираться в дорогу для осмотра графских поместий. Дерябин был человек образованный, гуманный и сведущий; как он, так и его жена, урождённая Княжна Урусова, говорили свободно по-английски и серьёзно полюбили Герда. Вероятно по поручению Графа, а может быть и по своему желанию, Дерябин пригласил с собой в объезд Якова Ивановича и, ведя с ним в дороге разговоры о различных научных предметах, неожиданно для Герда спросил его, «а что же будет с предположенной к устройству Ланкастерской школой» — Герд отвечал, что успешность ведения такой школы зависит от числа учеников, которых в школе должно быть по-крайней мере две сотни. На это Дерябин возразил, что по разбросанности деревень в графских владениях невозможно и думать о школе с двумястами приходящими учениками, а следует позаботиться об устройстве интерната. Герд ухватился за только что высказанную Дерябиным мысль и, развивая полезность её применения на деле, указал Дерябину на возможность собрать в школу нужное число учеников. «А пожалуй и больше», сказал Герд, «посмотрите сколько бедных мальчиков и девочек, прося милостыни и приучаясь за отсутствием труда к лени и порокам. Соберём в интернате этих странствующих бедняков, заставим трудиться и тем спасём маленьких бродяг от нравственной порчи».
Дерягин в восторге от предложения Герда просил его немедленно составить подробный проект закрытого заведения для обучения крестьянских детей по методе Ланкастера и обещал ходатайствовать об утверждении Графом проекта школы.
Герд составил проект, по которому предполагалось: 1) училище открыть на 50 учеников и расширять постепенно, принимая в него ежегодно по 50 человек до полного комплекта в 200 учеников; 2) при школе иметь участок земли для обучения учеников земледелию; 3) устроить ферму — для обучения детей скотоводству и 4) — мастерские для обучения ремёслам: кузнечному, столярному, экипажному, сапожному и портняжному. — Дерябин безотлогательно представил проект Герда на утверждение Графа Румянцева.
Ответ последовал скоро и вполне благоприятный для осуществления гуманных планов Герда, и работа по устройству училища закипела.
Граф приказал Дерябину не жалеть денег на возведение для школы двухэтажного каменного здания и нескольких флигелей для мастерских под жилые помещения учителей и учеников. Отпустить необходимую сумму на обзаведение училища всеми пособиями для правильного и безостановочного обучения в нём 200 учеников. Затем сделано было Графом распоряжение безотлагательно набрать 50 учеников из крестьянских детей преимущественно сирот и начать обучение их по Ланкастерской методе покуда в собственном доме Графа, где отвести и квартиры для конвикта и для Герда с его помощником.
Воля истинно просвещённого русского вельможи была исполнена в точности Дерябиным и Гердом. Последний, между прочим, старался по совету Дерябинаглубже и основательней ознакомится с языком народа, дабы быть как можно скорее ему полезным.
Вскоре школа обратила на себя внимание Правительства. Так Князь Голицын, тогдашний Министр Народного Просвещения, посетив школу через три месяца по её открытии в доме Графа, нашёл, что крестьянские мальчики (числом 50) хорошо решают арифметические задачи, довольно бегло читают и без грубых ошибок пишут под диктовку. Князь не хотел верить, что эти успехи были достигнуты в 3 месяца. А это была сущая правда.
К осени 1819 года все здания **) для ланкастерской школы были готовы и приспособлены на 200 учеников, и 8 ноября — в Михайлов день — последовало открытие её в присутствии Графа Румянцева, и многочисленного собрания лиц, Графом приглашённых на это торжество.
В обширном, полным света зале собрались посетители и ученики, числом 100. Ученики были одеты просто, в полукафтаны и шаровары, ими самими сшитые, и поразили посетителей своими весёлым и опрятным видом. После молебна законоучитель сказал краткое, прочувственное слово, и затем Граф пожелал показать своим гостям ход учебного дела и познания, приобретённые учениками.
В своём дневнике Герд замечает, что ученики исполнили все предварительные движения, предписываемые методой, по команде менторов с чрезвычайной точностью, затем читали толково, писали без грубых ошибок и решали задачи на темы, встречаемые в жизни, быстро и со смыслом. Граф остался очень доволен ответами учеников и выразил свою признательность Герду в самых лестных выражениях.
Что всё было так, что Герд не хвастливый рассказ поместил в своём дневнике, доказывается следующими двумя фактами. Граф Румянцев, отправляя за свой счёт Герда в Англию для свидания с матерью и взяв с него слово, что он при первом удобном случае вернётся в Россию, снабдил Герда письмом к Лондонскому Училищному Совету. Это письмо было занесено в журнал комитетского заседания Училищного Совета в 1822 году и заимствовано оттуда. Вот оно.
Господа!
Я пользуюсь случаем возвращения г. Герда в Англию, чтобы изъявить вам мою искреннюю признательность за великую пользу, принесённую мне дарованиями и неусыпными стараниями этого любезного человека на поприще народного просвещения. и не могу пропустить этого случая не сообщив вам. что г. Герд неизменно благородным и честным своим поведением приобрёл уважение и дружбу всех, знавших его здесь. Прошу вас, Милостивые Государи, встретить его благосклонно и принять мои сердечные желания для успеха ваших человеколюбивых стараний в пользу просвещения.
(подписано Граф Румянцев)
Другой факт. Начальник Артиллерийской бригады полковник Деллинсгаузен, бывший на торжестве открытия училища так поражён был успехам Гердовских занятий с учениками, что вошёл с представлением к начальству о дозволении ему откомандировать 20 молодых солдат в школу Герда для их обучения. и когда командированные артиллеристы возвратились в бригаду уже обученными, Деллинсгаузен донёс. что если его удивила быстрота обучения крестьянских мальчиков, то тем более поразительна скорость с какой солдаты научились читать, писать и решать задачи ***).
Нам остаётся теперь познакомить читателей с программой и ходом занятий в гомельской школе Герда.
Каждый день, кроме праздничных, ученики после раннего обеда (в полдень) расходились по мастерским (их было пять) и работали там под надзором мастеров до 7 часов вечера, разделяясь на группы. по 10 человек в каждой.
В 9 часов вечера, после ужина и вечерней молитвы ученики были уже в постели.
Три утренних урока (с 8 часов до 12) ежедневно назначались: — первый для закона Божия (он начинался с чтения главы из Евангелия). Второй — для чтения и диктанта по-русски. и третий — для решения арифметических задач из практики жизни. Чтение по-русски было с пересказом прочитанного перед учителем. Все же вообще уроки подготавливались учителем преимущественно с лучшими учениками класса и затем повторялись остальными учениками по группам, под руководством лучших учеников (менторов, или как теперь называют — репетиторов). Статьи для чтения выбирал учитель из книг религиозно-нравственного содержания и доступные пониманию учеников. Диктант проверялся самими учениками — друг у друга — под наблюдением и руководством учителя. Этот способ проверки диктанта, а в классе арифметики — и задач. сильно развивал соревнование учеников и приучал их к постоянно-внимательной разработке дела ****).
По воскресеньям и праздничным дням ученики ходили к обедне, после неё несколько часов посвящали пению, играм и правильной гребле на нарочно имеющихся при училище лодках.
Весной и летом ученики занимались на участках земли, отведённых для сей цели в распоряжение школы.
Герд и его помощники, при занятиях с учениками, не считали нужным прибегать к телесным наказаниям, которые были так обыкновенны в других школах того времени.
Автор статьи, помещённой в сентябрьской книжке «Исторического Вестника» за текущий год, прибавляет:
«Много училищ устроилось у нас с тех пор (с 1819 года); ещё больше было разных домов; но трудно подыскать хоть одно заведение которое так близко удовлетворяло бы народным потребностям. как первое ланкастерское училище, учреждённое в Гомеле». *****)
От себя скажем: почти сорокалетняя педагогическая практика, во время которой нам приходилось применять не один метод к делу народного обучения, заставляет нас заявить, что лучшая система для народных школ есть ланкастерская.
Но — «babent sua fata libelli».
М. Ф.
Могилёвские губернские ведомости, №98, 09.12.1887
*) Квакер по вере Ланкастер применил свою методу первоначально в Индии, обучая детей туземцев по своему способу, затем её ввели англичане и у себя в Англии в начале XVIII столетия.
**) Здание, возведённое для школы отдано ныне новым владельцам Гомеля под госпиталь. Оно стоит на берегу Сожа, со стороны въезда в Гомель из Могилёва.
***) Составитель этой статьи может засвидетельствовать и от себя, как учившегося по ланкастерской системе, что успехи учеников в ланкастерских школах постоянно были и быстры и прочны. По отношению к письму ученики щеголяли в особенности красивым почерком при необыкновенной скорописи.
****) Всё вышеизложенное о ходе классного преподавания по Ланкастерской методе, автор статьи предлагаемой читателям. выносит по своим воспоминаниям, как ученик 3-й Спб. гимназии, где в 30-х годах также процветала Ланкастерская система.
*****) О дальнейшей судьбе Герда скажем, что возвратясь в Россию в 1823 году, (если не ошибаемся), он в течении 20-ти лет заведовал устройством и руководством Ланкастерских школ, заводимых в разных местах России и за заслуги возведён в дворянское Российской Империи достоинство Императором Николаем I.